Мужчина смотрел в моем направлении. Что-то в его позе заставило меня занервничать. Челюсть его была выдвинута вперед, а плечи напряжены, словно он хотел броситься вперед, но сдерживал себя.

Я вгляделась в его глаза – и почувствовала, что руки мои становятся ватными, а ноги перестают меня держать. Меня замутило, но, если верить моим ощущениям, источником неприятных ощущений был не желудок, а мои суставы – плечевые и коленные. Я поняла, что действительно вот-вот рухну – то ли навзничь, то ли ничком. При этом я прекрасно слышала все, что происходило вокруг.

– Нет, я тоже хотела попробовать ягнятину! Оставь мне немного! – выкрикнула девица, сидящая за соседним столиком.

У мужчины были светлые ресницы. Я не столько увидела это, сколько догадалась. А глаза – синими. Дело дошло до того, что мне даже показалось, что я вижу, как у мужчины сузились зрачки, что его нижняя челюсть покрыта короткой щетиной и что на ней подергивается какая-то мимическая мышца.

Это был Дэйв Джепсом. На этот раз сомнений не было никаких. Мне это не казалось, это не было обманом зрения. Человек, стоявший у выхода во внутренний дворик ресторана, был Дэйвом Джепсомом.

Рука Ричарда обвила мою талию. Его дыхание обдало жаром мое ухо и шею. Я хотела отстраниться, но не смогла – его пальцы плотно вжались в мои ребра. Стоящий в противоположном конце зала Дэйв Джепсом все еще смотрел на меня.

– Пойдем, – промурлыкал Ричард и отпустил меня. Я ту же бросилась вперед, неуклюже лавируя между столиками, неловко сбросив на пол чьи-то нож и вилку и задев чей-то висящий на стуле пиджак, отчего он соскользнул мне под ноги. Мне пришлось торопливо обернуться, чтобы извиниться. Но, когда же я добралась до двери, отделявшей ресторан от внутреннего дворика и террасы, оказалось, что мужчина, загораживавший выход в патио, исчез. Я внимательно оглядела всю террасу, всматриваясь в каждое лицо, но Дэйва Джепсома среди них не было.

Не поленившись, я вернулась в ресторан и так же внимательно осмотрела зал, но и там его не обнаружила. Тогда я подошла к входной двери, толкнула ее и выбежала наружу. На меня тут же обрушились звуки улицы: в небе кружил вертолет, на тротуаре курили посетители расположенного рядом бара. Со стороны террасы, расположенной совсем рядом, донеслись громкие голоса и взрывы смеха. Рядом с обочиной были сложены черные пластиковые мешки с мусором, а от остановки отходил автобус. Из двери всего в нескольких метрах от меня вдруг повалили люди – видимо, там проходило какое-то мероприятие, которое только что подошло к концу.

Ричард к этому времени уже успел перейти дорогу и, стоя на другой стороне улицы, разговаривал по мобильному телефону. Он махнул мне рукой, показав два пальца и тем самым давая понять, что освободится через пару минут. Я снова бросилась в ресторан, испытывая жгучее желание подтвердить или опровергнуть собственные подозрения. Спустившись по короткому маршу лестницы, я распахнула дверь мужского туалета. Передо мной возник целый ряд писсуаров, урна с туалетной бумагой. В нос ударил запах мочи.

Когда я снова поднялась по лестнице, ко мне подошел официант.

– Вы что-то потеряли, леди? Я могу вам помочь?

Пара, сидящая за столиком неподалеку, внимательно наблюдала за мной. Другие посетители тоже начали поворачивать головы в мою сторону.

– Нет-нет, – ответила я. – Все в порядке. Извините.

Я опять вышла на улицу. Ричард стоял посреди дороги, пропуская поток машин. Дождавшись интервала между автомобилями, он трусцой подбежал ко мне, засовывая телефон обратно в карман.

– Кошмар, – выдохнул он. – Три предполагаемых случая пищевого отравления в ресторане «Фиш Тэйлз» в Мэрилбоун. У нас там новый шеф-повар. Мне не обязательно отправляться туда немедленно. Но в любом случае скоро мне надо будет поехать в офис, чтобы сделать несколько звонков.

Просунув руку под мой локоть, Ричард снова обхватил меня за талию. Я позволила ему дойти со мной в таком положении до поворота на менее людную улицу. При этом я совершенно не обратила внимания на маршрут, по которому мы шли, – все мое внимание было приковано к лицам людей вокруг нас. Я все время прислушивалась к шагам за спиной и разглядывала прохожих, двигавшихся нам навстречу, вертя головой во все стороны. Ричард, казалось, не замечал странностей моего поведения. Он без конца извинялся за то, что из-за него наша встреча фактически сорвалась.

Я думала, что мы направляемся на станцию, но мы в конце концов дошли до Саут-Бэнк – здесь мимо нас текли уже целые потоки, реки людей. Пальцы Ричарда по-прежнему лежали на моей талии. Он явно вел меня по направлению к одному из зданий. Я не сопротивлялась, когда он направил меня в большие вращающиеся двери, а затем через огромный пустой вестибюль. Как ни странно, несмотря на высокие потолки и вымощенный плиткой пол, наши шаги звучали приглушенно. У лифта Ричард попытался меня поцеловать, но я отвернулась и не позволила ему это сделать. На низких ступеньках лестницы, ведущей наверх, сидели мужчина и женщина с пластмассовыми чашками в руках. В этот момент мне надо было сказать моему спутнику, что я хочу домой, но не знаю, почему я этого не сделала. Может быть, из-за отчаяния, наполнявшего мою душу? Или из-за желания почувствовать что-то еще, кроме страха? Пальцы Ричарда сжимали мою руку, словно стальной капкан.

Когда подошел лифт и двери его раскрылись, он втолкнул меня внутрь. Поскольку, кроме нас, в кабине никого не было, он нажал на нужную кнопку одной рукой, а другой принялся задирать на мне юбку.

Двери лифта разошлись в стороны на подземной автостоянке. Это было душное бетонное помещение с неровным полом в пятнах машинного масла и с низким потолком, по которому змеились трубы, обмотанные серебристой изолентой.

– Кажется, «Мерседес» стоит там, – сказал Ричард, указывая в самый дальний угол.

Мы зашагали туда мимо стоящих плотными рядами автомобилей и низких каменных тумб белого цвета. На стоянке не было ни души, но вокруг было так мрачно, что я начала дрожать от страха. Свет в салонах машин, естественно, не горел, поэтому все сиденья с подголовниками выглядели так, будто внутри кто-то прячется, наблюдая за происходящим вокруг. Тусклые лампы дневного освещения отвратительно мигали. Откуда-то доносился звук текущей воды и какое-то пульсирующее гудение, которое становилось то громче, то тише – словно где-то дышало какое-то огромное животное.

Ричард осторожно открыл заднюю дверь одного из автомобилей – тумба рядом с машиной была испещрена пятнами краски разного цвета. На бетонном полу поблескивали масляные лужи. Жестом, который показался мне издевательским, Ричард поманил меня рукой, приглашая забраться на сиденье, а сам задержался снаружи.

– После вас, – пошутил он.

В следующий момент он всем телом навалился на меня. Мне было ужасно тесно и неудобно, и к тому же трудно дышать. Мы оба торопились. Ричарду надо было разбираться с отравлениями в ресторане. Я же просто отчаянно хотела домой.

Захватив оба моих запястья, Ричард прижал их к внутренней ручке двери, и я локтем придавила прядь собственных волос. Перстень на пальце Ричарда больно ущипнул меня за кожу. И в этот самый момент, хотя я была практически распята на заднем сиденье машины и отчетливо осознавала все физическое превосходство моего спутника, начался процесс моего внутреннего освобождения от его влияния, которое до сих пор было практически безраздельным. Все произошло быстро: я вдруг прониклась презрением к его белым рубашкам, к его телу, к его желаниям. Мне разом стали отвратительны его гримасы в моменты близости, его эгоизм. И я стала думать о сыне соседки, с которым оставила Джоша, о том, не проснулся ли Джош за время моего отсутствия, а также о том, как скоро мне удастся добраться домой.