Звук повторился, голодный и дикий, но несколько… ленивее. Апотом в тоннеле раздались тяжелые шаги.

Бонни пыталась и не могла закричать — из горла выходилтолько сипящий звук. Из темноты туннеля явно что-то приближалось. Тень, котораядвигалась с кошачьей грацией. Елена узнала рычание. Так рычит самая большаякошка на Земле. Тигр вышел из тоннеля, и глаза его горели желтым светом.

Все случилось в доли секунды.

Елена почувствовала, как Стефан пытается оттащить ее назад,но она остолбенела, поняв, что уже поздно.

Тигр прыгнул с непередаваемой грацией, огромное тело слегкостью оторвалось от земли. На секунду Елена увидела животное как в светевспышки, его тощие бока, гибкий хребет.

Слова сами сорвались с губ:

— Дамон, не надо!

Только когда черный волк выпрыгнул из темноты, она поняла,что тигр был белый.

Волк сбил с ног огромную кошку, а Стефану наконец удалосьоттащить Елену на безопасное расстояние. Она обмякла, как тряпичная кукла, ибеспомощно пискнула, когда он прислонил ее к стене. Крышка могилы была междуней и рычащей белой тенью, но проход был на другой стороне.

Елену сковали замешательство и страх. Она ничего не понималаи просто расплакалась беспомощными слезами. Минуту назад она была уверена, чтоДамон играл с ними все это время, будучи заодно с Другой Силой, но злоба ижажда крови, исходившая от тигра, ясно показывали, как она ошибалась.

Вот, что гналось за ней на кладбище, от пансиона к реке исмерти. Белая Сила, которую сейчас пытался победить черный волк.

Исход схватки был предрешен. Как бы воинственен и взбешен нибыл волк, шансов у него не было. Один удар чудовищных когтей раскроил его плечодо кости. Щелкнули челюсти, пытаясь перекусить волчий хребет.

Но тут вмешался Стефан, ослепляя тигра лучом пламени иотбрасывая раненого волка назад. Елена не могла даже вскрикнуть, а тем болеесделать что-нибудь, чтобы помочь. Она чувствовала, что Стефан в опасности, ноничего не могла поделать.

— Уйдите все! — закричал Стефан.

С нечеловеческой скоростью он увернулся от удара белой лапы.Мередит теперь была на другой стороне, у ворот. Бонни висела на руках Мэтта.Аларих был там же.

Тигр шарахнулся в сторону, и ворота со стуком захлопнулись.Стефан упал на бок и пытался встать.

— Мы не можем оставить тебя! — закричал ему Аларих.

— Идите! Идите на бал, сделайте все, что можете!

Волк напал опять, наплевав на кровоточащие раны на голове иплече, из которого торчали куски мяса.

Елена больше не могла слышать этих животных звуков. Мередити другие ушли, даже фонарика Алариха не было видно.

— Стефан! — закричала она, видя, что Стефан снованамеревается кинуться в драку.

Она подумала, что, если он умрет, жить ей незачем.

Паралич прошел, она бросилась к нему, чтобы крепко обнять ине отпускать. Он прижал ее к себе, заслоняя от шума битвы, но она упрямовывернулась, и они вместе оказались лицом к дерущимся.

Волк был повержен. Он лежал на спине, на полу вокруг натеклакрасная лужица. Белая кошка стояла над ним, челюсти щелкали в сантиметре от егошеи.

Елена с ужасом поняла, что спокойно рассматривает малейшиедетали внешности хищника: усы, прямые и длинные, как провода, снежно-белуюшерсть с матово-золотыми полосами. Сова в амбаре тоже была бело-золотой. Этопробудило другое воспоминание… что-то, что она видела, или о чем слышала….

Одним ударом кошка отбила луч Стефана. Елена услышала, какон зашипел от боли, но разглядеть больше ничего не могла — темнота быланастолько густой, что даже зрение охотницы было бессильно. Прижавшись клюбимому, она стала ждать последнего, смертельного удара.

Вдруг голова у нее закружилась, наполнилась серым кружащимсятуманом, и она выпустила Стефана. Она не могла говорить, не могла думать. Полуходил из-под ног. Краем сознания она поняла, что против нее используют Силу, иона заполняет ее рассудок.

Она чувствовала, как Стефан удаляется от нее, она больше немогла сопротивляться. Она упала в пропасть.

Белая сова… хищница… охотник… тигр. Кошка, играющая смышкой. Как кошка… большая кошка… как котенок. Белый котенок.

Смерть в доме.

Котенок убежал от Дамона. Из страха быть узнанным. Как итогда, когда котенок, стоявший на груди Маргарет, взбесился, увидев Елену заокном.

Елена застонала и почти вынырнула из безумия, но серый туманзатянул ее обратно до того, как ей удалось открыть глаза.

Отравленная любовь…

Стефан, оно возненавидело тебя раньше Елены… Белое изолотое… что-то белое… что-то белое под деревом…

На этот раз ей удалось открыть глаза, и еще до того, как онасмогла их сфокусировать и привыкнуть к тусклому свету, она знала. Теперь оназнала точно.

Фигура в белом платье со шлейфом отвернулась от свечи,которую пыталась зажечь. Лицо, которое увидела Елена, могло быть ее лицом,только слегка искаженным, бледным и красивым мертвенной красотой. Неправильноелицо. Оно было похоже на бесконечные отражения Елены, которые она видела во снепро коридор зеркал. Искаженное, голодное и насмешливое.

— Здравствуй, Катрина, — прошептала она.

Катрина нехорошо улыбнулась.

— Ты не так глупа, как я думала.

Голос у нее был серебристым и приятным. Как и ее ресницы. Наплатье тоже мерцали серебристые блестки, когда она двигалась. А волосы былизолотыми, почти такого же светло-золотого оттенка, как и у Елены. Глаза быликак у котенка: круглые и невозможно голубые. На шее было ожерелье с камнемтакого же цвета.

У Елены болело горло, как будто она кричала. Мучила жажда.Малейшая попытка пошевелить шеей причиняла боль.

Стефан стоял рядом, завалившись вперед, руки привязаны кпрутьям ворот. Голова склонилась на грудь, но лицо Елена видела, и оно былосмертельно бледно.

На горле была рана, на воротнике застыла кровь.

Елена мигом обернулась к Катрине:

— Но зачем? Зачем ты это сделала?

Катрина улыбнулась, оголяя острые зубы.