Но Бен, Бен… Не может быть. Если кому и доверять на корабле, то ему, так ведь?

Я уже и в этом начала сомневаться.

Проглотив последний кусочек хлеба, я вытерла пальцы салфеткой и встала, чувствуя, как кренится судно. Нас незаметно окутал туман, и в каюте потемнело, так что я включила свет, а потом уже достала телефон. Никаких сообщений. Я обновила почту, надеясь получить письмо хоть от кого-нибудь. О Джуде, о том, что означает его молчание, я даже не смела подумать.

Когда высветилось уведомление «невозможно подключиться», внутри у меня что-то сжалось – от страха и облегчения одновременно. Легче – потому что, возможно, лишь возможно, Джуд пытался связаться со мной, и его молчание – вовсе не то, чего я боялась.

Но также я чувствовала страх. Чем дольше отсутствовал Интернет, тем больше я подозревала, что мне намеренно ограничивают доступ к сети.

Дверь в первую, нобелевскую, каюту была белой и деревянной, как и везде, но по ее расположению на носу корабля и широкому коридору, ведущему к ней, было понятно, что она особенная.

Я осторожно постучала. Не знаю, кого я ожидала увидеть – Ричарда Буллмера или даже горничную, но дверь вдруг открыла Анне, и это меня поразило.

Она явно плакала: ее темные глаза покраснели, под ними залегли круги, по осунувшимся щекам текли слезы.

Я мысленно подготовила тщательно спланированную речь, однако появление Анне Буллмер сбило меня с толку. В голову пришли только обрывки фраз, одна неуместнее другой: «Что с вами?», «Что-то случилось?», «Я могу помочь?».

Ни одну из них я не произнесла вслух и лишь нервно сглотнула.

– Да? – с некоторым вызовом сказала Анне. Она вытерла глаза уголком шелкового халата и подняла подбородок. – Я могу вам чем-то помочь?

Снова сглотнув, я забормотала:

– Я… да, надеюсь. Простите, что вот так врываюсь, вы, наверное, устали после утренних процедур в спа…

– Не особо, – довольно резко ответила Анне.

Я прикусила губу. Намекать на ее болезнь было не очень тактично.

– Вообще-то, я хотела поговорить с вашим мужем.

– С Ричардом? Боюсь, он занят. Может, я смогу вам помочь?

– Нет, вряд ли…

Что теперь, извиниться и уйти или попытаться объяснить ей? Мне было неловко беспокоить Анне, но постучаться к ней, а потом сразу сделать ручкой – тоже не очень красиво. Меня смущали ее слезы – как будет лучше, не трогать ее или попробовать утешить? Однако больше всего меня беспокоил ее встревоженный вид. Во всем остальном она казалась неприступной. Видеть, как кто-то вроде Анне Буллмер – состоятельный человек, который может позволить себе все: лучших врачей, лекарства и процедуры, – вот так, прямо у вас на глазах, борется за жизнь, было просто невыносимо.

– Что ж, ладно. – Она пожала плечами. – Ему что-нибудь передать?

– Я… – Я сжимала пальцы. Что я скажу? Нельзя же вывалить все мои подозрения на хрупкую больную женщину. – Он обещал дать мне интервью, – вспомнила я его слова, брошенные мне после ужина. – Предложил зайти к нему в каюту сегодня днем.

– Ах вот что. Извините, он, видимо, забыл. Кажется, Ричард пошел с Ларсом в джакузи. Полагаю, вам удастся поговорить с ним за ужином.

Я не собиралась так долго ждать, но промолчала и просто кивнула.

– А вы… вас мы увидим за ужином? – спросила я, и мне самой стало противно от того, как я запинаюсь. Боже, она ведь не какая-нибудь прокаженная.

– Надеюсь, – ответила Анне. – Хотя я быстро устаю, сегодня мне немного лучше.

– Вы все еще проходите лечение?

– Нет. Я прошла последний курс химиотерапии. Когда вернемся, будет лучевая терапия, а там посмотрим.

– Тогда удачи вам. – Меня передернуло от собственной невинной фразы, которая прозвучала так, будто вопрос ее выживания – какая-то азартная игра. – И, э-э, спасибо.

– Не за что.

Анне закрыла дверь, а я, краснея от стыда, пошла обратно к лестнице, ведущей на верхнюю палубу.

Я знала, что джакузи находится на верхней палубе, над салоном Линдгрен. По покрытой плотным ковром лестнице я поднялась наверх, ожидая, что на ресторанной палубе будет светло и просторно, но совсем забыла про туман. За стеклянной дверью висела серая пелена, окутавшая корабль так, что с одного края палубы не было видно другого.

Туман принес с собой прохладу, и волоски на коже покрылись моросью. Вокруг все было белым и неузнаваемым, и я не сразу поняла, где находится лестница, ведущая на верхнюю палубу, но в итоге сообразила, что она должна быть ближе к носу судна. Не представляю, как в такую погоду можно наслаждаться джакузи, – может, Анне Буллмер ошиблась? Однако, завернув за застекленную часть ресторана, я услышала смех и увидела огоньки, мерцающие в тумане у меня над головой, на палубе. Видимо, нашлись все же сумасшедшие, готовые раздеться в такой холод.

За пальто возвращаться не хотелось, и, обхватив себя руками, я поднялась по скользким ступеням на верхнюю палубу. Я шла на звук голосов и смеха.

Посередине палубы стояла стеклянная ширма; заглянув за нее, я обнаружила Ларса, Хлою, Ричарда Буллмера и Коула в джакузи диаметром метра три. Все расположились по краям, из джакузи торчали только головы и плечи, а пар от бурлящей воды был таким плотным, что я не сразу разглядела, кто где сидит.

– Мисс Блэклок! – радушно приветствовал меня Ричард Буллмер, его голос заглушил бы даже гул реактивного самолета. – Отошли после вчерашнего?

Он протянул свою крепкую загорелую руку, которая на холодном воздухе покрылась гусиной кожей, и я пожала мокрую ладонь, а затем снова обхватила себя – тепло его рукопожатия быстро растаяло, и влажные руки мерзли на ветру.

– Присоединитесь к нам? – засмеявшись, предложила Хлоя.

– Спасибо, – покачала я головой, сдерживая дрожь. – Как-то холодно.

– Здесь теплее, честное слово! – подмигнул Буллмер. – Горячее джакузи, потом холодный душ. – Он показал на открытую душевую с дождевым душем над поддоном. Температура в нем никак не регулировалась, и от одного вида единственной металлической кнопки с синим кружком в центре я вздрогнула. – И сразу в сауну. – Выглянув из-за запотевшей стеклянной ширмы, я увидела деревянную кабинку и раскаленную топку. – Ополоснуться и повторять сколько душе угодно!

– Это не по мне, – ответила я.

– Чтобы так говорить, надо сначала попробовать, – заметил Коул. Он улыбнулся, обнажив острые резцы. – Должен признаться, ощущения невероятные – заскочить в холодный душ после сауны. То, что не убивает, делает нас сильнее, верно?

Я вздрогнула:

– Спасибо, но я все-таки откажусь.

– Как хотите, – с улыбкой сказала Хлоя.

Она томно протянула руку к столику, на котором стоял бокал холодного шампанского, капнув водой на лежавший рядом с джакузи фотоаппарат Коула.