Прибыв на место ночью, танки и БТР сгружались в темноте, пользуясь приборами ночного видения.

«Вервольф» располагался километрах в восьми к северу от Винницы, у местечка Стрижавка, в сосновой роще. Сама ставка была невелика по площади, зато вокруг широкой полосой частили доты, пулеметные гнезда, вышки, артиллерийские позиции, а на высоких деревьях были оборудованы наблюдательные посты – ни пройти, ни проехать.

С воздуха ставку ранее прикрывали два полка истребителей, что базировались на Калиновском аэродроме.

А в центральной зоне, прямо в роще, были выстроены десятки финских домиков для генералов и прочих высших офицеров ставки, столовые, спортзал, здание гестапо, телефонная станция и так далее. Самое же главное, святая святых (если данное слово применимо к нечистой силе…), скрывалось под землей, перекрытое почти пятью метрами железобетона, вырубленное в толще гранита и уходившее на глубину пятидесяти метров. Бункер.

Во всей округе действовал строжайший режим безопасности. Охранная спецгруппа «Ост» тайной полевой полиции очищала район от неблагонадежных – «жидов и большевиков», от всех, кто хотя бы потенциально мог противостоять «истинным арийцам».

Остовцы отвечали за три охранных кольца на дальних подступах к ставке.

После тщательной переписи все жители получили специальные пропуска, был введен комендантский час, а время от времени бдительные гитлеровцы проверяли дома на предмет: «А не завелись ли тут агенты Кремля?»

Конкретную охрану ставки несли тщательно отобранные солдаты из дивизии СС «Адольф Гитлер».

Вот только вся эта интересная информация мало способствовала тому, чтобы найти искомое место. В восьми километрах от Винницы, в пяти кэмэ от Стрижавки. Замечательно просто!

Еще бы навигатор ГЛОНАСС сюда…

Дабы не плутать, Геша повел бригаду к Южному Бугу, выйдя на берег его притока, мелкой речушки Десны – «Вервольф» выходил к ней. Где-то тут должен быть…

– Ваня, – сказал Репнин, внимательно оглядывая местность, – передай Лехману, чтобы двигал всем батальоном к аэродрому. Если там пусто, пусть присоединяется к нам. Если есть… Офицеров живьем брать!

– Есть!

– Иваныч, вперед, но без спешки. Ваня! Передал?

– Так точно! Лехман принял.

– Слушай дальше. Полянский пусть заходит с севера, отсюда то есть, где-то тут должна быть электростанция, а Заскалько – со стороны Южного Буга, там еще башня водонапорная торчит. При себе оставляю взвод Капотова.

– Есть!

Борзых забубнил, а Геша вновь прижал лицо к нарамнику. Ага…

Явно позиция для орудий, но всего две пушки перевернутые. То ли бросили их в спешке, то ли… Лучше подстраховаться.

– Ваня! «Дозвонись» до Кочеткова, пускай выпускает тральщик.

– Понял!

– А то уж больно тихо все да гладко…

«Сороктройка» с тралом показалась слева, прошлась угловатой тенью и поперла вперед.

– Иваныч!

– Иду по следам, командир!

Тральщик выбрался к забору, затканному металлической сеткой и колючей проволокой, и прорвал ограду. Вломившись в заросли насаженных сосенок и кустов, танк выкатился на асфальтированную дорогу, сразу сбиваясь на обочину.

– Иваныч, ходу! Кажется, мы успели!

За деревьями разгорались пожары – деревянные дома дымились, из их окон уже вырывались языки огня. Было заметно, что поджоги только-только начались.

Репнин не знал толком, где тут бункер – домишки его не интересовали, – но немцы сами подсказали местонахождение нужного объекта.

У одного из больших срубов стояли танк «Пантера», пара «Ганомагов» и десяток грузовиков. Надо полагать, что после того, как РККА заняла Винницу, ставка была брошена, а теперь немцы вернулись, проскользнув через линию фронта, чтобы окончательно замести следы [24].

Русские танки 6-й армии миновали неприметный поселочек, мастерски спрятанный под соснами – ни с воздуха не разглядишь, ни с земли.

– Бронебойный!

– Есть бронебойный! Готово!

– По «Пантере» – огонь!

Пушка содрогнулась, разрывая ночную тишину. Снаряд вошел в немецкий танк, как вилка в котлету.

Тут же добавил Капотов, попав в один из грузовиков. И начался огненный ад – «Опель Блиц» разорвало на куски, а ослепительные вспышки последовали одна за другой, рассылая осколки во все стороны, подрезая деревца, шпигуя толпу немцев, высвеченную пламенем.

– Прекратить огонь! Там взрывчатка и бомбы! Ванька!

– Понял!

Радист затараторил. Геша хотел было и Кочеткову дать ЦУ, но тот и сам сориентировался – несколько бронетранспортеров подъехали, лихо развернувшись и открывая огонь из пулеметов.

Мотострелки попрыгали, разбегаясь, приседая, стреляя из автоматов.

– Тащ командир! Лехман сообщает: на аэродроме находился самолет… этот… как его… А! «Кондор»! Грузился, моторы завел уже. Леня ему фугасным всю морду расфигачил, то есть кабину, и хвост. Там документы какие-то в ящиках…

– Скажи, пусть занимается на месте! Пакует немцев и бумаги!

– Есть!

Репнин снова прижал лицо к нарамнику. Огонь слепил, но можно было разобрать, что у бравых ребят Кочеткова все под контролем.

Немцев застали врасплох – вдруг ниоткуда, из темноты, налетели, наехали, насели…

– Чего тут сидеть? – буркнул Геша, всуе оправдывая риск, и полез наружу. Впрочем, «ППС» он прихватить не забыл. – Сидите пока здесь.

Хмыкая на недовольное бурчание, Репнин покинул танк. Снаружи мрак не стоял, было довольно светло – пожар и светил, и даже грел. Снег был аккуратно расчищен, но судя по всему, еще в декабре – позднее на орднунг времени уже не было, приходилось драпать. Проглядывали газоны с бурой травой, цветочные клумбы.

Подбежал Кочетков в камуфляже и в каске, отдал честь и затараторил:

– Саперы, тащ подполковник! Почти тридцать тонн взрывчатки, и еще столько же авиабомб… было. Сейчас тонн двадцать пять осталось. Минировать хотели!

– Не стали или не успели?

– Не успели, тащ командир! Разгружать только начали, а тут мы! Многих мы постреляли, остальных повязали. Есть разговорчивые…

– Вот что… Командира тутошнего вы не хлопнули?

– Хлопнули нечаянно, тащ подполковник, да тут не он командовал, а один тип. Он служил при ставке и все тут знает!

– Давай его сюда.