– Но, – возмутился Мейсон, – в конце концов, это лучше, чемрисковать, что вас обвинят в убийстве!

– Конечно, – нетерпеливо сказала Вивиан. – Теперь мы нестали бы так рассуждать. Но это происходило пятнадцатого марта!

– Почему Карсон оставил там свою машину?

– Этого я не знаю. Но думаю, что это составляло частькакого-то его очередного хитроумного плана. Оставляя машину перед гидрантом, онбыл уверен, что нарушение будет обязательно замечено.

– И как оказалось, что вы встретились там с Морли Иденом?

Иден посмотрел на Вивиан, она покачала головой. Тогда онсказал Мейсону:

– Мне очень жаль, господин адвокат, но это все, что мы можемвам рассказать. Поэтому действуйте так, как если бы мы были виновны, как еслибы мы совершили хладнокровное убийство, и вы взялись за нашу защиту. Сделайтевсе, что вы делаете в подобных случаях.

– Вам так хочется закончить жизнь в газовой камере? – несдержался Мейсон.

– Нет… Только нам приходится идти на риск быть осужденнымидля того, чтобы можно было сохранить честь и вести нормальную жизнь, если насоправдают. Я повторяю вам, что мы не виновны, но это все, что я могу вамсказать.

Охранники уже давно проявляли признаки нетерпения,демонстративно поглядывая на часы. Мейсон сказал им, пожав плечами:

– Ладно… Можете увести моих подзащитных.

Мейсон, Делла Стрит и Пол Дрейк завтракали вблизи Дворцаюстиции, в маленьком ресторане, где хозяин-итальянец, хорошо знавший их, усадилв отдельном кабинете.

– Разве ты не говорил мне, Перри, что обвинение основаноисключительно на косвенных доказательствах? – спросил Пол Дрейк.

– Я так и думал, Пол. В этом деле есть что-то абсолютнонепонятное!

– Тем не менее ты проделал неплохую работу, шеф! – заверилаДелла Стрит с жаром. – Тебе удалось снять основную тяжесть обвинения.

– Но не в показаниях Надин Палмер.

– Ты думаешь, что она говорит правду?

– Я не знаю, что и думать! – ответил Мейсон.

– Если бы ты знал, что твои клиенты виновны, то что бы тысделал, Перри? – вмешался Дрейк. – Ты попытался бы дискредитировать НадинПалмер?

– В любом случае моей задачей является дискредитировать еепоказания, – задумчиво сказал Мейсон. Затем он повернулся к детективу. – Пол,мне нужна твоя услуга… Сними отпечатки пальцев Деллы.

– Ну, – рассмеялся детектив, – я полагаю, что это не самоетрудное из твоих поручений. Конечно, при условии, что Делла не будетсопротивляться.

– Но какого черта ты хочешь делать с моими отпечатками? –спросила Делла.

– Мне пришла в голову идея использовать их помимоперекрестного допроса, – улыбнулся Мейсон.

– Но как?

– Я думаю, что с их помощью могу произвести определенноевпечатление на присяжных. Пол, выполни мою просьбу сразу же после завтрака, ноне здесь, а в своем бюро. Сними отпечатки на специальную пленку. Подумав, ярешил, что не нужно, чтобы все отпечатки принадлежали Делле… Перемешай их сотпечатками хотя бы твоей секретарши.

– Как это? – спросил Дрейк, нахмурив брови. Он думал:издевается над ним старый друг или нет?

– Ну хорошо, – терпеливо сказал Мейсон, – сделай так: снимиотпечаток мизинца Деллы, потом среднего пальца своей секретарши, потом большойпалец Деллы и указательный секретарши.

– Что ты задумал, Перри?

– Я еще не знаю точно, Пол. Но я не забываю о том, чтоадвокат имеет право вести перекрестный допрос так, чтобы свидетель сказалправду. В противном случае он может устроить свидетелю ловушку.

– Мне все это не нравится, Перри, – сказал Дрейк. – Тынарываешься на серьезные неприятности, особенно если впутаешь сюда еще иотпечатки пальцев.

– Неприятностей, Пол, у меня и так уже достаточно! В этомделе мои клиенты скомпрометированы хуже некуда. И мне приходится перетьнапролом!

Когда судебное заседание возобновилось, Надин Палмер сновасела в кресло для свидетелей, и судья Фиск предложил Мейсону продолжитьперекрестный допрос.

– Эта женщина, которую вы видели ныряющей в бассейн, –сказал адвокат, – вы видели ее очень непродолжительное время?

– Она перемещалась весьма быстро.

– Вы видели ее лицо, только пока она бежала к бассейну?

– Да, это был единственный момент, когда я могла видеть еелицо. Она передвигалась очень быстро, я с трудом могла следить за ней припомощи бинокля.

– После этого вы видели ее только со спины?

– Я видела ее со спины с того момента, как она вышла избассейна.

– Перед этим она плыла под водой?

– Да.

– Когда я пришел к вам в тот день, ваши волосы были мокрыми?

– Перед этим я приняла душ.

– Вы ничего не делаете для того, чтобы не замочить волосы,когда принимаете душ? – спросил Мейсон.

– Как правило, делаю, – ответила Надин Палмер. – Но так какя предполагала на следующий день идти к парикмахеру, то это не имело никакогозначения.

– Вы помните, как я попросил у вас сигарету и как вы сказалимне, чтобы я взял ее в вашей сумочке?

– Да.

– Когда я открыл вашу сумочку, вы выскочили из комнаты, дажене запахнув полы пеньюара?

– Я хотела быть любезной и думала, что вы джентльмен.

– Затем вы взяли у меня сумочку и протянули мне пачкусигарет?

– Да.

– Теперь, когда вы находитесь под присягой, вы можетесказать мне, была ли эта пачка сигарет в сумочке изначально или вы протянулимне другую?

– Она была у меня в руке, когда я выходила из комнаты, –ответила свидетельница.

– Вы хотели предложить мне другие сигареты, потому чтовспомнили, что пачка в сумочке промокла, поскольку вы переплыли бассейн в домеИдена в одних чулках, трусиках и бюстгальтере, а потом сунули мокрое белье всумочку?

– Протест! – воскликнул помощник окружного прокурора. – Этоне только выходит за рамки перекрестного допроса, но и представляет собойгипотезу, которую ничто не подтверждает!

Задумчиво посмотрев на Надин Палмер, судья Фиск сказал:

– Я отвожу протест, так как считаю важным знать, что ответитсвидетельница.