нетерпеливый взгляд Тулла скользнул по их лицам. — На

мой взгляд, каждый солдат заслуживает права молиться перед орлом. —

Короткая улыбка исказила черты его лица. — А теперь, пожалуй, вам лучше

вернуться в казармы, а?

— А как же Туберон, господин? — Живот Пизона недовольно

скрутило. — Если он увидит нас…

— Ты оставишь Туберона мне. — Тон Тулла был твердым как гранит.

— Ясно?

— Да, господин! — Пизон был так счастлив, что готов был заплакать.

Глава VIII

Десять дней спустя Тулл сидел верхом на своем коне на плацу перед

фортом Ветера, а его центурия и остальная часть Первой когорты

выстроились перед ним. Самый старший центурион легиона и его

непосредственный командир Бассий, худощавый примипил, разъезжал взад-вперед, инспектируя легионеров. Девять других когорт Пятой тоже были там, Вторая рядом с Первой, а за ними, по две, остальные.

Справа от Тулла стояли солдаты Двадцать Первого легиона.

Присутствовали еще четыре легиона; также присутствовали десятки

вспомогательных когорт. Огромное пространство, редко заполняемое, было

плотно забито войсками. Это было волнующее зрелище, ознаменовавшее

начало кампании года. Другие группы армий уже ушли – легат Силий повел

значительные силы, чтобы разгромить хаттов, в то время как большая часть

кавалерии и несколько когорт легионеров отплыли к Германскому океану, их

задачей было высадиться в устье реки Амисия и нанести удар на юге, как

Тулл и его люди сделали в прошлом году. Солдаты на плацу должны были

составить основную армию Германика, и он лично возглавит их. Их первой

задачей было снять осаду с Ализо, одного из немногих оставшихся римских

фортов к востоку от Ренуса, который в последние дни был осажден

вражескими племенами.

Полосы облаков цвета овечьей шерсти покрывали утреннее небо от

края до края, движимые слабым ветром. Тулл был доволен. Условия, казалось, были такими же, как и в предыдущие несколько дней, когда не

было дождя. Более прохладная, спокойная погода сделает требуемый переход

в двадцать миль менее утомительным для его нагруженных легионеров. Не

было никаких сомнений, что в ближайшие месяцы им предстоит столкнуться

с жарой и нехваткой воды, а также с ожесточенными сражениями с

племенами во главе с Арминием. «Если людям будет даровано легкое начало

пути, — подумал Тулл, — тем лучше».

73

Не было никаких признаков Германика, но появление командующего

армией в такой день не было обычным делом. Он обратился к легионам за

пять дней до этого, рассказав им о славных победах, которые они одержат

этой весной и летом, и они возносили ему хвалу до небес. Сегодня он не

выйдет, пока авангард и значительная часть огромной колонны не отправятся

в путь. Нравится ему это или нет, решил Тулл, но Германик наслаждался

последними часами, которые ему предстояло провести с женой и детьми до

осени.

На ум непрошено пришла Сирона, и Туллу пришлось спрятать улыбку.

Всего за две ночи до этого его самоотверженные ухаживания окупились по-королевски, когда она попросила его остаться с ней, а не возвращаться в свои

покои в форте. «Долгое ожидание того стоило», — подумал он, позволив

себе улыбнуться. «Боги, но было бы здорово снова увидеть ее и Артио

сегодня». Однако такое преимущество было недоступно никому, кроме

легата, – армейские обязанности превыше всего. Кроме того, Тулл

сомневался, что Сирона разрешила бы официальное прощание. После их

совместной ночи она выпроводила его из гостиницы до того, как Артио

проснулась, позволив ему лишь несколько поцелуев на прощание.

Во второй раз в жизни – первый раз в прошлом году и из-за тех же

людей – Тулл почувствовал укол сожаления, что идет на войну. Артио, а

теперь и Сирона были ему так же дороги, как семья. «Они моя семья, будь

она проклята», — подумал он. Расставаться с ними было тяжело, и

становилось все труднее. Даже Ветвистые конечности получил расположение

Тулла. Когда-то он бы посмеялся над идеей уйти в отставку, оставить

легионы, в которых провел большую часть своей жизни, но теперь идея о

том, чтобы обустроить дом с Сироной и Артио