сбережения, чтобы попробовать свои силы в каком-нибудь деле, привлекала.

Он выбросил из головы все представления о гражданской жизни. «Я

буду думать о Сироне и Артио каждую ночь перед сном, — сказал он себе, —

но в остальное время все будет, как всегда». Мои люди придут первыми до

того дня, когда мы вернемся маршем по мосту, когда племена будут

побеждены, Арминий мертв, а орел моего легиона возвращен.

Тулл посмотрел на орла Пятого, которого нес аквилифер. Этот

знаменосец, которого легко узнать по головному убору из львиной шкуры и

чешуйчатым доспехам, выполнял священную и важную обязанность – нести

и защищать орла. В такой день он должен был идти впереди легиона в рядах

Первой когорты. Поскольку Пятый легион был выбран сегодня в качестве

авангарда, аквилифер поведет всю армию на войну. Даже Тулл, у которого

были проблемы с интеграцией в Пятый из-за того, что случилось с его

старым легионом, почувствовал, как в нем зашевелилась гордость, когда он

74

увидел там орла, гордого и властного. «Он готов к чести вести нас», —

подумал он. «Он готово к бою. Как я и мои солдаты. Как и каждый

присутствующий мужчина».

Со стен форта завыли трубы, и Тулл тяжело вздохнул. Ожидание

закончилось. Германик отдал приказ армии выступать. Сигнал подхватили

трубачи Пятого и, в свою очередь, музыканты других легионов.

Вспомогательные когорты иногда имели свои собственные традиционные

инструменты, и разведчики, которые выходили первыми – смесь

застрельщиков, кавалерии и легкой пехоты – ничем не отличались.

Страшный грохот поднялся в их рядах – барабаны, рожки и фальшивое пение

– когда они шли и скакали к поселению и его мосту.

— Это звучит так, словно они одновременно убивают тысячу кошек, —

заметил Бассий, ехавший рядом с Туллом. Худощавый мужчина позднего

среднего возраста с короткими седыми волосами, у него был огромный

шрам, из-за которого его рот перекосился. Жесткий, бесстрашный и

превосходный лидер, он пользовался уважением у всех, и не в последнюю

очередь Тулла. — Может быть, даже две тысячи кошек, — размышлял

примипил.

— Я бы сказал, что более высокая цифра, командир, — заметил Тулл, поморщившись.

— Однако они хорошие бойцы, и среди них нет фигур, подобных

Арминию. — Бассий подал сигнал, и Первая когорта двинулась вперед, следуя за разведчиками. Он подтолкнул коня и занял позицию рядом с

первыми рядами.

Тулл ехал слева от Бассия; он мог бы присоединиться к своей

центурии, когда они закончат разговор. — Помогает то, что их женщины и

семьи живут на этой стороне реки, командир, — цинично сказал он.

Вспомогательные войска, служившие в этом районе, как правило, прибывали

из Галлии и Германии, и большинство из них поселились недалеко от

римских фортов вдоль Ренуса.

— Да, это имеет значение. Немногие станут предателями, если их

любимые спят в римском форте – так сказать, в логове со львами, — сказал

Бассий. — Но некоторые ауксиларии с семьями, живущими в других местах, остались верны после засады Арминия. Большинство хавков, фризов, даже

некоторые херуски. Что ты о них думаешь?

— После Тевтобургского леса мне потребовались годы, чтобы доверять

ауксилариям, командир. В конце концов меня покорил Флав, брат Арминия.

— Флав – хороший человек. Верен империи, как и его воины.

Насколько я знаю, ты был с ним во время рейда, в результате которого был

освобожден Сегест и взята в плен Туснельда.

75

— Да, командир. У нас было время поговорить. Флав рассказал мне, как он относится к Арминию. Между ними никогда не было любви – они как

кошка с собакой.

— Семьи всегда такие – борются, спорят или ссорятся, — сказал

Бассий, качая головой. — Узы, которые скрепляют нас, солдат, более

надежны. Выкованные потом, кровью и жертвами, они крепче стали. Так

было и так будет всегда, а?

— Да, командир, — ответил Тулл, глядя на своих людей с гордостью и

немалой любовью.

— Однажды солдат, всегда солдат. Что касается меня, я намерен

умереть в своих доспехах.

— Вы никогда не уйдете в отставку, командир?

— Зачем мне это? Я люблю своих людей и свой легион. У меня нет ни

жены, ни детей, а те братья и сестры, которые