Вежливой просьбе тяжело отказать. Гордо вздёрнув подбородок, я прошагала на выход, намеренно обогнув ар-Хана по широкой дуге. С тяжёлой дверью пришлось повозиться, но как же было приятно хлопнуть ею!

К Эзре вернулась в скверном расположении духа, в которое сама же себя загнала. Опять этот мерзкий ворюга одержал надо мной верх! Хорошо хоть не поцеловал в этот раз.

— Как прошло? — гуль вынырнул из-за бортика беседки.

— Полный провал. Знать больше не желаю никаких ар-Ханов. Ни старшего, ни тем более младшего.

— Вообще-то, есть ещё один ар-Хан. Бабушка София.

— О нет, только не говори, что у неё тоже были мотивы похитить Лейлу!

— Насколько мне известно, нет.

— Аллилуйя!

— Ай, не вижу поводов для радости. Пока тебя не было, со мной связалась госпожа Хатун, — Эзра пальчиком постучал по гранёному камню у себя на шее. — Она приказала в срочном порядке явиться к ней.

— Зачем?

— Скоро узнаем.

Напарник подхватил меня под руку и повёл к Сыскному приказу.

***

Госпожа Хатун медленно поднялась из кресла. Вид у неё грозный. Алые губы плотно сомкнуты, глаза под стёклами очков метают молнии.

Эзра вымученно улыбнулся и шагнул вперёд.

— Я всё могу объяснить, — начал он.

— Ты издеваешься?! — перебила начальница. — Что за представление вы двое устроили вчера во дворце? Видите эти бумаги? Это жалобы.

— От кого?

Напарник бесцеремонно потянулся рукой, но в последний момент передумал.

— О, Всевышний! Вы посмели подозревать тех, к кому даже приближаться не должны были!

Нас сдал Визирь, готова побиться об заклад.

— Что вы, почтенная, мы никого не подозревали, мы…

— Не заговаривай зубы, Эзраим! Это пятно! Пятно на весь Сыскной приказ.

Неподдельная ярость госпожи Хатун расползалась по комнате, словно дым из курильниц в языческом храме. Пахла она корицей, перцем и строгим выговором, который не заставил себя ждать.

— Почтенная, — теперь улыбка Эзры напоминала скрывающего боль старичка, — вы же сами сказали, что важен результат, а не путь к нему.

— У всего есть границы дозволенного. Отныне я запрещаю вам приближаться к правящим особам. Понятно, э?

— Но как же, в таком случае, мы подойдём к Лейле, когда найдём её?

Суровое лицо женщины подозрительно покраснело.

— Как же я от тебя устала… Запомните раз и навсегда: если ещё хоть кто-то пожалуется на вас, даже торговец засахаренных фруктов с улицы, вы отправитесь прямиком в зиндан. Тебе, Эзраим, придётся навсегда забыть о карьере сыщика, а тебе, Елена, о помощи Сыскного приказа в возвращении домой. Я всё сказала. Теперь вон из моего кабинета, и советую без принцессы не возвращаться!

— Слушаем и повинуемся, — гуль смиренно поклонился, прижав скрещенные руки к груди.

Сыскной приказ покидали в самых мрачных чувствах. В головах ни одной светлой мысли. Да и тёмной тоже… Поделом нам. Два дня только и делаем, что носимся по городу с бредовыми теориями и мешаем честным гражданам вести их праведные жизни.

Эзра в скорби опустился на скамейку в маленьком парке неподалёку, вцепился руками себе в волосы и крепко зажмурился.

— Ой-вей, прощайте надежды на будущее.

— Как же хочется домой, — я села рядом и подняла голову к небу.

На горизонте показались грозовые тучи. Будто приманенные плохим настроением, они резво летели в сторону Кадингира. — Если не приказ, кто ещё поможет? Чародейка как-её-там? Махира?

— А что скажет дядя Иеремия? Не хочу до конца дней разносить еду в его чайхане.

— Три года… Ждать очереди на медальон целых три года.

— Нет, так нельзя! — Эзра громко клацнул зубами.

— Конечно, нельзя.

— Ай, хватит стенать, унылая в скорби дочь Валерия! У нас ещё есть шанс. Если Визирь не виновен, значит, виновен кто-то другой.

— Логично.

Из тупиковой ситуации оставался только один выход, и нам с напарником он не нравился в одинаково огромной степени. Табличка над ним гласила «капитуляция», а вёл он прямиком к Искандеру ар-Хану. В этот раз никакого вранья и никаких угроз. Заключим мирное соглашение: он отдаёт нам принцессу Лейлу, а взамен мы больше никогда его не потревожим, пусть даже растащит всю сокровищницу халифа до последнего динария. На кону моё возвращение домой и жизнь Эзры, а когда ставки настолько высоки, принципы отходят на второй план.

Первые тяжёлые капли дождя зашуршали в листве деревьев и ударили о землю. Темнело быстро. Порыв непривычно холодного ветра едва не сорвал феску с моей головы и заставил поёжиться. Пока не разразился полноценный ливень, мы с приятелем уже знакомой дорогой поспешили к риаду приснопамятного вора в отставке.

***

— Господа сыщики, это снова вы. — Открывая дверь, ар-Хан излучал неприкрытое недовольство.

— На сей раз мы пришли с миром и благими помыслами, — я улыбнулась не так любезно, как должна была, но этот мужик меня бесит. — Эзра, подтверди.

К чести гуля, ответил он без грубости:

— Давай забудем былые размолвки, отринем разногласия и похороним распри?

— Зачем мне это?

— Мы не просто так пришли, а с выгодным предложением.

— Выгодным, говорите? — мужчина на секунду задумался. — Хорошо, послушаем.

В такую погоду невежливо держать гостей на пороге, даже таких нежеланных, как мы. Отступив в сторону, ар-Хан гостеприимно предложил нам проходить под крышу его дома.

Жилище самого знаменитого вора в Мирхаане очень дорого и бескомпромиссно роскошно не только снаружи, но и внутри. Могу поклясться, сам ар-Хан пальцем о палец не ударил в выборе отделки или мебели, он просто здесь жил. Стены и пол вокруг в мозаиках, потолки покрыты затейливой резьбой, низкая мебель, узорчатые ковры, медные и бронзовые лампы, вазы, занавески — тут не было лишних или случайных деталей. Неброско одетый Искандер в окружающем его великолепии действительно тянул на охранника Омара. Я бы снова купилась, не будь в нём столько уверенности и властных повадок, сквозивших в каждом движении. Они громче любого крика выдавали человека, привыкшего приказывать, а не подчиняться.

Жёлтые глаза моего напарника загорелись недобрыми огоньками, едва он глянул на шеренгу статуэток в нишах стен.

— Вай-вай, они подлинные иремские!

Ар-Хан небрежно прислонился к колонне, на его лице не дрогнул ни один мускул.

— Нет.

— Да!

— Нет. Присмотрись, на каждом из них висит ярлык «подделка».

Эзра скрипнул зубами: