слова бывшего рутьера, как у следующего же перекрестка с улицей Жоффруа л’Анжевена их остановила группа из пяти человек, вооруженных дубинами и ножами.

– Клянусь туфлей папы, здесь будет недурной улов! – воскликнул один, преграждая дорогу. – Эй, а ну еще трое ко мне! Как раз два к одному, фонарщик не в счет. Баллед будет доволен, чтоб мне мчаться с ведьмой на одной метле!

– И попадешь на шабаш, а оттуда прямиком в костер епископа, если сей же миг не исчезнешь отсюда! – послышалось в ответ, и Арно Ковель, взяв светильник из рук фонарщика, вышел вперед.

– Будь я проклят, если это не он сам! – вскричал бродяга, отступая на шаг. – Баллед, я не мог знать…

– А ну, по местам! Чтобы духу вашего здесь не было! – Арно кивнул на спутников. – Эти люди под моей защитой. Ты, Лувар, останься, пойдешь с нами; твоя ручища поможет нам справиться с полудюжиной стражников, вздумай они повстречаться нам на пути.

Одетые кто во что горазд, днем нищие и калеки, а по ночам грабители (жители квартала Сен-Мартен называли их «призраками ночи»), люди атамана немедленно исчезли, растворились в темноте, словно только что тут никого и не было. Лувар подошел ближе.

– Приказывай, Баллед! Охранять так охранять. Все едино: что биться при Пуатье с лучниками, что – на улицах родного города против стражи или бандитов почище нас.

Арно Ковель вытянул руку в сторону:

– Впереди, шагах в ста, Вдовья часовня. Куда дальше прикажешь вести тебя, рыцарь? Вправо, за ней – улица Сент-Авуа; слева, шагов через полтораста, – стена.

– Никуда, Баллед, потому что мы пришли. Вот дом, который нам нужен. Только я прошу тебя…

Рутьер посмотрел туда, куда указал кивком Гастон.

– Э-э, да это же логово сапожника! Вот так гостей принимает у себя по ночам Бофис!.. Ну да это не наше дело. Клянусь рогом сатаны, я ничего не видел!

– Чтоб болтаться мне на Монфоконе, если этой ночью я появлялся тут, – прибавил подельник.

Баллед продолжал:

– Каждый занимается тем, что ему назначено Богом, и нечего совать нос туда, куда не просят. Простимся же с тобой, рыцарь, и да сопутствует тебе удача. Однако я не вернул-таки долг, ибо это была всего лишь небольшая прогулка. Он за мной, и ты всегда можешь рассчитывать на меня. Случится нужда – приходи к перекрестку у Бретонского креста, там увидишь бродяг, они помогут тебе разыскать меня. Я горло перегрызу самому папе за того, кто не дал моему мальчику умереть.

Тут он почувствовал, как в руку ему вкладывают кошелек. Усмехнувшись, он с видом знатока взвесил его, подбросив на руке.

– Не лишняя вещица. – Он слегка поклонился, приложив ладонь к груди. – Благодарю, сеньора.

Гастон выразил удивление:

– Черт возьми, как ты догадался?

– Пустяки, – рассмеялся Баллед. – Женщина – не рыцарь, шагает, как уточка ступает. Однако я не заслужил этих денег, благородная госпожа, хоть и помог вам добраться до места. Это я должен благодарить вашего спутника, которому дважды обязан. Но раз уж вы так легко расстались со своим кошельком, благодаря меня при этом от чистого сердца… ведь так?

– Безусловно, – ответила дама, не понимая, куда клонит бывший наемник.

– Так вот, отныне его хозяином будете не вы и не я, а вот этот добрый малый, к тому же, сдается мне, вовсе не трус. – С этими словами он отдал деньги фонарщику. – Это тебе за труды, приятель. Я не знаю, заплачено тебе уже или еще нет, зато уверен в одном: ты помог мне найти человека, для которого я впервые в жизни стану не хозяином, а рабом. Завтра имя этого рыцаря будет на устах всех нищих Парижа.

Фонарщик низко склонил голову. Когда вновь поглядел – ни Балледа, ни его соратника на месте уже не было. Тишина царила вокруг; только сверчок монотонно тянул свою еженощную песню, скрываясь в одной из подворотен.

Гастон тронул фонарщика за руку.

– Ступай! И помни, твой рот на замке. Забудешь – лучше не попадайся тогда на глаза людям Бычьей Головы. Ты понял?

– Я буду благодарить небо за то, что оно уготовило мне встречу с вами и сеньорой, – растроганно промолвил фонарщик, низко поклонился и ушел.

Глава 6

Проект опальной вдовы

Все трое подошли к двери небольшого двухэтажного дома с вывеской в виде сапога со шпорой и длинным носком. Гастон постучал. Тотчас растворилось окошко: их ждали; разговор почти у порога также не мог быть не услышан.

– Кто здесь?

– Креси и Пуатье.

Дверь бесшумно отворилась. В руке хозяин держал масляный светильник: свечи стоили дорого. Гости быстро вошли; дверь встала на место, опустился засов. Сапожник обернулся:

– Мессир Ла Ривьер, слава богу, это вы! Вас заждались. – И взглядом указал на лестницу, ведущую наверх.

Там, едва слышимая, продолжалась беседа. Дорман как раз выказал желание узнать, удалось ли победить Жанне де Пантьевр своего врага – сына Жанны де Дампьер.

– Черта с два! – внезапно донеслось с порога.

Заговорщики дружно повернули головы.

– Гастон!

– Мадам де Монгарден!

Брату и сестре предложили сесть.

– Наконец-то мы добрались. Днем пришлось отсиживаться в лачуге близ аббатства Святого Лаврентия.

– Но почему вдвоем? Мадам, вы рисковали жизнью. Как можно быть такой беспечной!

– Нас трое; внизу остался оруженосец.

– Да ведь вас предупреждали…

– Со мной брат, господа, а он один стоит полдюжины рыцарей ночи, которых мы повстречали.

– Я так и знал! – воскликнул Гуго. – На них напала шайка Бычьей Головы! Как же вам удалось уцелеть? Квартал кишит этим нищим сбродом, к тому же они вооружены.

– Среди них есть настоящие рыцари. Между прочим, избавить город от этих бродяг – дело прево, не так ли, мессир Гуго? Королевского прево[23].

Гуго Обрио запыхтел, но, виновато разведя руками, ничего не ответил. Анна перевела взгляд.

– Однако мы собрались здесь вовсе не для того, чтобы рассуждать о том, что происходит в Париже, и избавлять следует не город, а все королевство, на которое нынешнему монарху ровным счетом наплевать. Об этом шла у вас речь до нашего прихода, не так ли? Именно королю мы, знатные люди и патриоты отечества, вменяем в вину его никуда не годное правление с цепью роковых ошибок, которые привели к разрухе, нищете, голоду, физическому и моральному упадку державы! И я пришла сюда, чтобы судить этого ничтожного монарха, как судили его только что вы все, и вынести ему справедливый приговор.

Присутствующие в восхищении глядели на бывшую фаворитку короля. Женщина незаурядного ума, она умела заставить верить ей, повести за собой, стать во