Он помог ей встать.

Офицеры уже почти затушили огонь. Опять сгустилась темнота. Было тихо. Мелькали силуэты, шипели пеной огнетушители.

— Эту мину должен был найти Петя, — сказала Александра.

— Значит, все-таки, Бабкин.

— А что сказал тебе Степушкин?

— Что он мог сказать? Твердил: не убивал.

— Выходит, не убивал.

— Почему тогда Бабкин сбежал?

— Не знаю. Может, время его поджимало. Надо было успеть до прилета вертолета с в/ч базу взорвать и уйти.

— Теперь полезут. Только войны мне не хватало. Веселая ночка.

— Да здесь вообще, гляжу, весело! — В душе Александры закипала злость. Верх беспредела вокруг, а она бессильна его остановить. — Где Загин? Бросили, наверное, склад, все сюда сбежались. Загин! Капитан Загин!

— Петька! — заорал Купчик. — Эй! Где ты?!

— Здесь! Здесь я!

Из темноты появился взволнованный Петя.

— Не нашел ее, стерву!

— Какую стерву? — не понял Ваня.

— Да мину эту проклятую.

— Загин! — загремела Александра. — Почему вы здесь? Склад кто охраняет?

— Так ведь как рвануло! Все сюда бросились.

— И склад со взрывчаткой без присмотра. — Александра бесилась. — Вы меня удивляете, капитан Загин! Мину, Петя, ты просмотрел — Степушкин погиб, Ваня чудом живой. Склад брошен!

— Товарищ майор…

— Молчи, Петя. Я злая. Где Вепрев? Гони его на склад!

— Есть!

Загин нырнул в ночь, был слышен только его голос:

— Вепрев! Майор Вепрев!

Через минуту Петя вернулся и доложил:

— Вепрева на охрану склада отправил.

— Надеюсь, склад хоть закрыт?

— Нет. Мы же внутри были. Пластид от выстрела не взорвется, ему импульс взрывателя нужен, вот на складе и сидели. Не под дождем же! И все у меня перед глазами. А как рвануло, сразу сюда побежали.

— Петя, молись богу, чтобы там ничего не пропало! Иди на склад. — Александра еле себя сдерживала, чтобы не обложить Загина «по матушке». — Иди, Петя. Боюсь я военных одних оставлять. И проверь, цело ли все.

— Иду.

Загин исчез. Купчик, засунув руки в карманы, молчал.

— А ты что стоишь? Проверь, все ли офицеры здесь.

— Понял.

Оставшись одна, она перевела дух. Пусть так, зло и громко, но она не даст никому расслабиться и скиснуть. Расследование будет идти положенным чередом, и убийцы не уйдут от ответственности. Прав Пастухов — ни хрена у них не выйдет, на все сто процентов! Что бы они ни сделали, они только усугубят свое положение.

Офицеры в свете фонарика Фарафы выстроились у пожарища. Лица усталые и чумазые. Александра подошла, бегло вгляделась каждому в лицо. На нее смотреть не хотели, прятали глаза. Конечно, она виновата, что не сделала все от нее зависящее.

— Товарищи офицеры. — Голос Александры сипел. От пережитого волнения, а может, умудрилась простудиться среди ночной сырости. — Произошла еще одна трагедия. Погиб капитан Степушкин. Теперь преступники, видимо, пойдут на штурм базы. Им обязательно ее надо взорвать. Нас это не устраивает, поэтому остаток ночи прошу провести в состоянии готовности и предельного внимания. Соотношение сил не в нашу пользу. У нас только два автомата, остальное оружие — пистолеты, а благодаря Бабкину у преступников пять автоматов, помимо охотничьих ружей. Но бой мы должны выиграть. Даже не ради сохранения собственных жизней, а ради сохранения обороноспособности нашей страны на необходимом уровне… У кого есть вопросы?

Офицеры молчали. Фарафа взбрыкивал ногами, словно застоявшийся жеребец, его автомат бряцал металлическими карабинами ремня.

— Вопросов нет. Прошу вернуться в помещения. Если начнется бой, как себя вести, знаете. Увидимся утром, — закончила Александра.

— Разойдись! — рявкнул Фарафа.

Он нагнал Александру у операторской.

— Думаете, они точно нападут?

— Не знаю. А что им еще остается? Только бы не ночью.

— А спасатели не могут прилететь раньше? Завтра, например?

— Молю Бога об этом. — Она устало улыбнулась.

Они вошли в ярко освещенную операторскую. Пол был усеян осколками оконного стекла, хрустевшего под подошвами.

— Во время взрыва у вас что-то хлопнуло в рюкзаке, — сказал Фарафа.

— Один взрыватель я оставила на взводе. Никто из офицеров не знал про это. Я надеялась, что он не сработает.

— Ищите «пятую колонну»? — Фарафа ухмыльнулся.

— Пока не найден убийца, все вы, полковник, подозреваемые.

— Понимаю.

— Но взрыватель сработал. Степушкин погиб. Потрясена. От него хоть что-то осталось?

— Фрагменты… Извините.

— Ничего. Я привычная к такому.

В операторскую вошли Гущин и Прозоровский.

— А меня допрашивать будете? — вальяжно спросил Прозоровский.

Александра передернула плечами. Сырость и ночная прохлада знобили тело, комары противно гудели, мошка вилась роем у лампы под потолком. И все вокруг устилало битое стекло. Да, рабочие условия у нее просто идеальные.

— Если нальете мне кофе.

— И себе. Можно?

— Пожалуйста. Кофе можете пить без специального разрешения.

— А есть? — Гущин хлопнул себя по животу. — У меня от потрясения аппетит разыгрался. Дурно прямо.

— Ешьте, майор. — Александра вздохнула. — Когда-нибудь это обязательно кончится.

Она аккуратно стряхнула со стола, где лежал ее ноутбук, осколки стекла, села на стул.

— Конечно, кончится. Нас осталось уже не так много, — заметил Прозоровский, садясь напротив нее.

— Не смешно, товарищ майор.

— Да я так. От скуки. Не повезло Степушкину. Сначала арестовали, потом бух — и разорвало на куски. Ужасный финал нелепой жизни.

— Почему вы так спокойно рассуждаете об этом?

— Я переживаю, просто наружу не выплескиваю эмоций. Меня в училище звали удавом. Спокойный, как удав.

Александра включила компьютер, вывела на экран файл допроса Прозоровского. В голове была пустота. Взрыв мины и смерть Степушкина все смешали, опустошили ее. Она понимала, что не способна сейчас вести продуктивный опрос. Хотелось спать, забиться в теплый уголок, свернуться комком и уснуть. Она шумно вздохнула, погасила экран.

— Извините меня, но я не могу.

— Я понимаю. — Прозоровский стал серьезен. — Вам надо отдохнуть. Хотите, я вас провожу в канцелярию? Там ваш Купчик