Бойфренду его сестры принадлежал небольшой гараж под мостом в Бермондси, где тот занимался тюнингом мотоциклов. Он появлялся там только по вечерам, и Бакстер был уверен, что долгое путешествие туда через весь город того стоит. Было уже совсем светло, когда они добрались до места и Бакстер обломком бетонного столбика сбил старенький висячий замок на воротах.

Они начали располагаться внутри. Холодильник был заполнен бутылками с водой и дешевым импортным пивом. Помимо этого, единственным предметом удобств здесь был узенький унитаз в каких-то подозрительных пятнах.

– Прокрути еще разок, – задумчиво сказала Клемми, когда они закончили просматривать видео о пребывании Тео в СПЕЙСе.

– Сейчас, минутку, – ответил Тео; сняв свой риг и положив его на пол, он опустил голову между колен.

Затем тело его слегка вздрогнуло, и Милтон предусмотрительно отодвинулся подальше, думая, что того сейчас вырвет.

– У тебя до сих пор мигрень? – Клемми зашла к Тео со спины и принялась массировать ему плечи. – Моя уже прошла.

Несмотря на тошноту, ее прикосновение стало для него чем-то вроде удара током. Она не умела массировать, но тем не менее узлы напряжения в его мышцах начали рассасываться, когда она давила на них. Это новое болезненное ощущение дало ему приятную передышку от страшной боли, от которой у него до сих пор раскалывался череп.

– Именно так я и представлял себе «сдвиг по фазе».

Бакстер вытянулся на каком-то одеяле, перепачканном масляными пятнами, и изо всех сил старался не заснуть. А Милтон от усталости общался только односложно.

Тео не хотелось вновь надевать свой риг, и поэтому он положил его на верстак перед собой так, чтобы они оба могли видеть его визор, и включил воспроизведение записанного в СПЕЙСе видео. Клемми продолжала совершать круговые движения большими пальцами на его плечах.

На экране руки Тео потянулись к шестиграннику. Активированное его прикосновением, перед ним возникло голографическое изображение Эллы, записанное в их квартире. Тео не мог определить, когда оно было сделано, но подозревал, что в один из тех дней, когда он надрывался на смене у себя в «Сингере». Она сидела на диване в бесформенном темно-зеленом кардигане, надетом поверх топа с глубоким вырезом, и в мятых синих джинсах. Она надевала черные ботинки, и на лице ее был написан страх.

– Слушай, я себя ужасно чувствую по этому поводу. Я совсем не хотела втягивать тебя во что-то, тем более в такие вещи. Господи, я и сама не хотела быть к этому причастной. Тем не менее это все я. Я, как всегда, все испортила. – Она старалась улыбаться, но голос ее от напряжения звучал надтреснуто. Она надела один ботинок до половины и со злостью топнула им об пол, чтобы пятка села на место. – Но все это уже зашло слишком далеко. Я одолжила денег, чтобы поддерживать нас на плаву. А потом понадобились еще деньги, чтобы выплачивать проценты по первому кредиту… – Она для наглядности согнула указательные пальцы и сцепила их между собой. – Одно потянуло другое, и так далее, и так далее. Ты же у меня умный. Ты сам знаешь, как такое происходит. А эти люди… это очень плохие люди…

Она натянула второй ботинок, откинулась на спинку дивана и, печально вздохнув, уставилась в потолок, словно забыв, что камера продолжает работать.

– А теперь эти плохие люди попросили меня сделать кое-какие плохие вещи, чтобы расплатиться с ними.

Она вновь надолго замолчала.

– В этом ее проблема, – заметил Тео, показывая Клемми на экран. – Она обожает мелодраматические паузы.

Клемми кивнула:

– Не самая уместная манера общения при временном слёре.

Поскольку послание ее было оставлено для Тео в СПЕЙСе, он полагал, что эту ловушку со временем устроила тоже она. Остроумный способ задержать тех, кто висит у нее на хвосте, но не самая удачная идея, если собираешься делать долгие бессвязные признания.

Наконец Элла продолжила:

– Они заставили меня рекрутировать молоденьких девушек. Ты знаешь этот тип – человек прямо с поезда, теряющийся в большом городе. Я не хотела знать, зачем они им нужны. Но я все-таки не совсем тупая. – Она взглянула в камеру и выдавила из себя улыбку. – Просто наивная. Да и долг начал погашаться. – Она беспомощно взмахнула руками. – Что я должна была делать?

Она наклонилась вперед и положила локти на колени, почти в точности повторяя позу Тео.

– А они использовали тех девушек в притонах. Силой извлекали их эмоции и отправляли их напрямую в СПЕЙС. – Она показала пальцем вверх. – Там у них есть для этого специальные места, они называют их участки радости. Можешь меня осуждать – я и сама себя осуждаю, черт побери, – но я думала, что лучше уж над какой-то несчастной девушкой надругаются в СПЕЙСе, чем на улицах. – Она опять погрузилась в молчание, глядя куда-то за камеру и как будто вновь прокручивая перед глазами те ужасы, свидетельницей которых стала. – Я просто не знала, как с ними там обращаются. Нет, не так… Я не хотела этого знать.

Ее голос звучал все тише. Стал далеким, отстраненным. Затем она встрепенулась.

– Девушки голодали. Измываясь над ними круглосуточно и без выходных, их накачивали наркотиками и выжимали из них весь эндорфин до последней капли, пока их организм уже был не в состоянии его вырабатывать. К этому времени от них оставалась практически лишь пустая оболочка. Эмоционально выжатые, физически доведенные до грани гибели. Заторможенные до невозможности. Однако те люди делали кое-что и похуже…

И снова долгая пауза. В этой тишине они отчетливо слышали ритмичное дыхание Милтона и периодическое похрапывание Бакстера, резко провалившегося в глубокий сон. Клемми закончила сеанс массажа и села рядом с Тео, положив голову ему на плечо. Он, в свою очередь, прислонился к стеллажу с запасными частями, что оказалось, мягко говоря, некомфортно.

Элла хлопнула себя по коленям, стараясь взбодриться.

– Когда я увидела, что они вытворяют, я захотела уйти. Они, конечно, меня не отпускали. И угрожали, что возьмутся за тебя, если я на это решусь. Я оказалась в ловушке. – Элла прикрыла рот ладонью и непроизвольно всхлипнула. – Прости. – Она смахнула со щеки выступившую слезу. – Я понимаю, что не заслуживаю сочувствия. Но я больше не могла безучастно наблюдать за тем, что происходит с теми несчастными. Там были не только девушки. Они хватали разных людей для получения от них всевозможного кайфа.

Приступ глубокой печали внезапно сменился горячей решимостью.

– В итоге я собрала информацию об их деяниях. Про притоны, про всех причастных, про то, как вывести этих негодяев на чистую воду. Но все зашло намного дальше, чем я думала. В этом принимали участие… очень громкие имена. Могущественные люди, о которых никогда не подумаешь, что они могут заниматься подобными вещами, но тем не менее занимаются, причем у всех на виду. Вот тогда я и совершила ошибку – пошла в полицию. И в результате поняла, как глубоко тянутся их щупальца, а также увидела общую картину преступного плана. – Она горестно покачала головой. – После этого они неминуемо должны были прийти за мной, поэтому я взяла все, что у меня было, и распространила…