«Немецкий торговый корабль был похож тогда на плавучий монастырь. Когда он, отправляясь в дальнее плавание, отходил на полдня пути от гавани, капитан собирал команду и пассажиров и держал речь:

„…Мы предоставлены богу, ветрам и волнам, нас окружают опасности, нам грозят бури и морские разбойники. Не достигнуть нам цели, если мы не подчиним себя общему уставу. Начнём с молитвы, прося у Господа попутного ветра и счастливого пути, а затем изберём судей, которые будут судить нас беспристрастно“.

По окончании молитвы и выборов читался устав, где говорилось: „Воспрещается богохульствовать, поминать дьявола и спать во время молитвы“.

Эти христианские купцы являлись на туманных берегах Балтийского моря тем же, чем древние греки для залитых солнцем побережий Средиземного моря, то есть вестниками цивилизации».

…В 1356 году Великий магистр Тевтонского ордена Винрих Книпроде дал разрешение Альтштадту, Кнайпхофу и Лёбенихту на постройку складов и причалов на прилегающих к трём городам участках реки. Это — официальная дата образования Кёнигсбергского порта. Каждый из трёх средневековых городов занимал свою территорию. Альтштадт — у Лаака (район между Гвардейским проспектом, Ленинским проспектом, улицей Маршала Баграмяна, набережной Петра Великого и улицей Армавирской), образованного рукавом Прегеля, а потом, после строительства в 1404 году Деревянного моста, также у Бычьего рынка и Ивовой дамбы.

Кнайпхоф — с южной стороны Зелёного моста, от конца Кнохен-штрассе (ныне улица Серпуховская) до Клапервизе (ныне не существует, проезд между улицами Портовой и Полоцкой); Лёбенихт — на Ангере (ныне район улицы Зарайской — между Московским проспектом и улицей Фрунзе).

Все склады носили поэтические имена: Лебедь — на Райфшлагерштрассе, Пеликан — на Боньвергкгассе, Пастуший — в собственности Нагеляйна, Гриф — на Тренкгассе, Олень — на Фогельгассе… Кит — там же, Ноев Ковчег — на Райфшлагерштрассе, Виноградный, Аист, Журавль и т. д. В Лёбенихте имелся склад Скромного Пивовара.

Ни один из них не сохранился — их уничтожили частые пожары.

Погрузочные причалы во всей Германии назывались «лаштади» (от «лашта-диум» — корабельный балласт, место для разгрузки судов). В Кёнигсберге все, от молодого до старого, вне зависимости от пола и образования, называли их словечком «лаштадя». Старейшая кёнигсбергская лаштадя располагалась до 1327 года на острове Кнайпхоф.

В 1440 году река Прегель вдоль набережных Альтштадта и Кнайпхофа была углублена, а ещё через двести лет член Кнайпхофского городского Совета Лоренц Гедлер проложил вдоль берегов Прегеля протяжённую дамбу, которая в 1736 году была удлинена до залива.

Вплоть до XVIII века в Кёнигсберге почти не занимались судостроением. Товары вывозили и привозили ганзейскими судами, а также датскими, голландскими и шведскими. Город был перевалочной базой между Россией и странами Северной и Средней Европы. С одной стороны, это было выгодно: не нужно было тратить деньги на строительство судов; с другой — отсутствие собственных судоходных компаний ставило всю кёнигсбергскую торговлю в зависимость от партнёров.

Эта ситуация особенно обострилась при герцоге Альбрехте, который был одержим распространением идей протестантизма, а к торговле относился постольку-поскольку. Россия же вела тяжёлую войну в Ливонии, потом воевала с Польшей и Швецией, что надолго вычеркнуло её из списка VIP-торговых партнёров герцогства.

И только в XVIII веке в Кёнигсберге начинают строить собственные корабли — в том числе и с подачи русского царя Петра I, который предложил Фридриху Вильгельму I в ходе Северной войны оснастить три или четыре судна.

Вид на Королевский замок с района Лашгади, 1925 год

В начале XVIII века Кёнигсбергскую гавань ежегодно посещало более 800 кораблей. На одном из них и приплыл Пётр I. В историческом романе Алексея Толстого это описано так:

«‹…› С левого борта вдали плыли песчаные берега. Изредка виднелся парус. На запад за край уходил полный парусов корабль. Это было море викингов, ганзейских купцов, теперь — владения шведов. ‹…› Подплыв, выстрелили из пушки, бросили якорь. Капитан просил московитов к ужину. ‹…› Поутру вылезли на берег. Особенного здесь ничего не было. ‹…› Мужики в кожаных шапках-зюйдвестках, губы бриты, борода только на шее. Ходят, пожалуй, неповоротливей нашего, но видно, что каждый идёт по делу, и приветливы без робости.

Пётр спросил, где у них шинок. Сели за дубовые чистые столы, дивясь опрятности и хорошему запаху, стали пить пиво. ‹…› Рыбаки и рыбачки заглядывали в окна, стояли в дверях. Пётр весело подмигивал этим добрым людям, спрашивал, как кого зовут, много ли наловили рыбы, потом позвал всех к столу и угостил пивом».

…В 1811 году управление кёнигсбергскими и пиллаускими портовыми сооружениями было передано городскому купеческому сословию. Деятельность порта заметно оживилась. В 1828 году в городе был основан завод «Унион Гиссерайт» (Литейный завод Унион), выпускавший, кроме различной металлопродукции, паровозы и суда.

Кстати, в середине XIX века первое железное паровое судно «Шнель» регулярно «бегало» между Кёнигсбергом и Тильзитом (ныне Советск).

Лаштади — район складов старого порта, 1915 год

(Со временем завод «Унион» приобрёл несколько верфей и построил на южном берегу Прегеля большой производственный комплекс. Впоследствии, в ходе кризиса 20-х годов XX века, часть его выкупила судостроительная компания «Шихау». Сейчас в этом комплексе располагается Калининградский судостроительный завод «Янтарь».)

В 1879 году купцы Кёнигсберга решили обзавестись морским каналом. Они подсчитали, что убыток от перегрузки товаров в Пиллау (ныне Балтийск) на суда с малой осадкой составляет ежегодно около 450 тысяч марок. Был объявлен конкурс на лучший проект строительства судоходной трассы — с премией в 10 тысяч марок победителю. Первую премию получил Хуго Натус, строительный инспектор гавани Пиллау.

Купечество взяло на себя обязательство перечислять ежегодно 130 тысяч марок — в течение десяти лет. Остальные расходы взяло на себя правительство, понимая, что строительство канала будет способствовать процветанию всей Пруссии.

Канал предназначался для судов длиной до 120 метров и осадкой до 6 метров. Он связал Пиллау и Кёнигсберг и был торжественно открыт 15 ноября 1901 года. Этот день в Кёнигсберге был объявлен праздничным.

Потомок Хуго Натуса, Рудольф Райхерт, 1909 года рождения, пребывая в доме престарелых в Германии, вспоминал: