такой сверхъестественной легкостью, на следующее же утро – в котором бы часу ни обратился?

– Ну да, – скромно подтвердил Уимзи.

– Я мог бы сразу догадаться, что без подвоха не обошлось! Вы сущий дьявол! Ну, и что теперь? Ежели вы разоблачили Оливера, то, небось, всю подноготную выведали, э?

– Если под этим выражением вы разумеете, что нам известно о вашей мошеннической и бесчестной попытке скрыть точное время смерти генерала Фентимана, мой ответ – да, мы об этом знаем, – сухо отозвался Мерблз. – И должен сказать, что оскорблен в лучших чувствах.

Фентиман рухнул в кресло, хлопая себя по ляжкам и сотрясаясь от смеха.

– Я мог бы заранее догадаться, что вы меня рано или поздно раскусите, – хохотал он, – но шутка-то до чего хороша, э? Боже праведный! Я так и подхихикивал про себя. Подумать только: все эти выжившие из ума, замороженные клубные завсегдатаи торжественно расселись кружком, входят и выходят, и кивают дедуле, точно китайские мандарины, а он-то – мертвее мертвого! Вот с ногой промашка вышла, ну, да по чистой случайности. Вам удалось выяснить, где он пробыл все это время?

– О да – со всей определенностью. В телефонной кабинке, знаете ли, остались улики.

– Нет, правда? Черт!

– Да-да, а когда вы отнесли пальто покойного в гардероб, вы забыли воткнуть в петлицу маков цвет.

– Ох, боже мой! Вот это называется сглупил! Вы представляете, мне это даже в голову не пришло. Ну да ладно! Наверное, ежели след взяла такая треклятая ищейка, как лорд Питер Уимзи, на выигрыш у меня ни малейшей надежды не оставалось. Но позабавился я всласть. Даже сейчас, как подумаю о старине Бантере – как он с невозмутимой серьезностью обзванивает два с половиной столбца Оливеров, – так завопить хочется от восторга. За такую потеху полмиллиона отдай – и то не жалко!

– Кстати, о полумиллионе, – перебил Уимзи. – Я одного не выяснил: каким образом вам стало известно о наследстве. Леди Дормер рассказала вам о своем завещании? Или Джордж проболтался?

– Джордж? Боже праведный, конечно, нет! Джордж ровным счетом ничего не знал. Старик мне сам сообщил.

– Генерал Фентиман?

– Ну конечно. В тот вечер, вернувшись в клуб, он сразу поднялся ко мне.

– Вот об этом мы и не подумали, – убито подвел итог Уимзи. – Должно быть, слишком уж это банально.

– Ну, нельзя же всего предусмотреть, – покровительственно утешил Роберт. – В общем и целом вы вполне недурно справились. Ну да – старикан приковылял ко мне и выложил все как есть. И велел ничего не говорить Джорджу, потому что Джорджем он, видите ли, не вполне доволен – из-за Шейлы, знаете ли, – и хочет все обдумать и решить как лучше, – ну, в смысле составить новое завещание.

– Именно. С этой целью генерал и отправился в библиотеку.

– Верно, а я спустился в буфет подкрепиться. Ну а потом, уже после, я подумал, что, может быть, недостаточно красноречиво говорил в пользу старины Джорджа. В смысле, следовало напомнить старикану, что все странности Джорджа, по сути дела, объясняются тем, что бедняга сидит на шее у жены, а вот если бы у него свои деньжата водились, характер бы его сразу улучшился – вы меня понимаете? Ну, я бегом в библиотеку – а старикан-то помер!

– В котором часу это случилось?

– Где-то около восьми, сдается мне. Я едва на ногах устоял. Разумеется, первой моей мыслью было позвать на помощь, да что толку-то? Видно же: старик мертв. И тут на меня вдруг накатило: черт подери, это надо же так промахнуться! Только подумать, что все эти тысячи отойдут этой кошмарной девице Дорланд… говорю вам, я просто света не взвидел. Просто готов был взорвать и разнести весь клуб!.. А потом, ну, вы понимаете, сижу я там наедине с трупом, в библиотеке, кроме нас, никого, и чувствую я, что у меня мурашки бегут по коже. Мы словно от всего мира отрезаны, как писаки выражаются. А в голове одна неотвязная мысль вертится: ну, с какой стати он вот так взял да и помер? Я было понадеялся, что старушка успела раньше, и уже хотел позвонить и выяснить, как вдруг – только подумал о телефонной кабинке, и в уме тотчас же возник весь замысел, уже готовенький, так сказать. Мне трех минут хватило, чтобы перетащить старикана в кабинку и усадить на стул, а потом я сразу же вернулся к столу и накатал объявление на дверь. Я еще подумал: экий я умница, что не воспользовался библиотечной промокашкой!

– Поверьте, эту подробность я оценил, – похвалил Уимзи.

– Отлично. Честное слово, польщен. Ну а после того все пошло как по маслу. Я забрал генеральскую одёжу из гардеробной, отнес к себе в комнату, а потом вспомнил про старика Вудворда: сидит ведь небось, не ложится, все ждет хозяина. Так что вышел я на улицу и отправился к станции Чаринг-Кросс… на чем, как вы думаете?

– На автобусе?

– Еще не хватало! На метро. Я уж сообразил, что такси вызывать не стоит.

– Фентиман, у вас врожденная предрасположенность к мошенничеству.

– Вы находите?.. Ну, это все сущие пустяки. Должен признаться, что выспаться в ту ночь мне особо не удалось.

– Ничего, со временем попривыкнете.

– О да, это ведь мое первое преступление… дебют, так сказать. А на следующее утро…

– Молодой человек, – страшным голосом возгласил мистер Мерблз, – опустим завесу молчания над следующим утром! Я выслушал ваше бесстыдное признание с омерзением, каковое не в силах выразить словами. Но я не могу и не стану сидеть сложа руки, пока вы похваляетесь содеянным, цинично рассказывая, – стыдно, молодой человек! – как воспользовались священными мгновениями, когда все помыслы должны быть обращены к…

– Чушь! – грубо перебил поверенного Роберт. – От моих приятелей нисколечко не убудет, ежели я и порадел малость о себе. Я, безусловно, знаю, что мошенничество – не самое достойное занятие, но, черт подери! – у нас куда больше прав на стариковские денежки, чем у этой девчонки. Держу пари, она-то в Великой войне не участвовала, верно, папаша? Эх, не удался фокус, но задумка была хоть куда!

– Вижу, что любая попытка воззвать к вашим лучшим чувствам – лишь пустая трата времени, – ледяным тоном отозвался мистер Мерблз. – Однако, я полагаю, вы сознаете, что мошенничество уголовно наказуемо?

– Ну да… досадно, не правда ли? И что нам теперь по этому поводу делать? Прикажете мне явиться с повинной к Притчарду? Или Уимзи прикинется, что, только взглянув на тело, обнаружил нечто в высшей степени непонятное? Ох, кстати, совсем из головы вон… чем там закончилась эта авантюра