Поединщика снова подрал по коже мороз – девушку тоже одели для жертвоприношения. Ее лицо бледно, веснушки кажутся темными пятнами, но держится молодцом. Тот же уверенный и чуть высокомерный взгляд. Она глянула на Страга, губы чуть разошлись в улыбке. Однако поединщик заметил, что плечи сотрясает мелкая дрожь.

Он вдруг ощутил порыв – закрыть ее собой, не дать в обиду, защитить. Поединщик невольно залюбовался ее точеной фигуркой.

Гоблины расступились. К пылающему до неба костру в центре круга из камней вышел шаман. Невысокого роста, морщины делают его уродливее остальных. В руках у него резной посох. На голове металлический обруч с таинственными знаками, которые пляшущий огонь высвечивает и заставляет то вспыхивать ярче, то гаснуть.

Достав из мешочка маленькие засушенные тыквы, он принялся бормотать, полуприкрыв глаза, и бросать одну за другой в огонь. Там принялось сухо потрескивать, и Страг ощутил сильный горько-сладкий запах. Должно быть, брошенные в огонь тыквы были набиты травами.

Шаман воздел руки к черному, усеянному звездами небу.

– Слава тебе, Койтан! Ты посылаешь лесу, где мы живем, урожай ягод и диких фруктов! Благодаря тебе животные дают потомство! Ты наполняешь реки рыбой. Ты даришь нашим женщинам детей! Мы тебя славим, о великий плодоносящий Койтан!

– Слава!!! – закричали гоблины. – Слава великому Плодоносу!

– Слава Койтану!!

– Да здравствует ночь Плодоноса!!

– Брось еще трав, Доргат! – крикнул кто-то.

Шаман обернулся, услышав свое имя, но того, кто выкрикнул, было не увидеть в кричащей толпе.

Женщина гоблин подала Доргату маленькую глиняную миску. Шаман направился к Миранде. Страг внутренне напрягся.

Доргат принялся окунать в миску указательный палец и наносить на лицо девушки узоры. Миранду затрясло сильнее, она закрыла глаза. Ее губы едва заметно шевелились. Поединщик решил, что она молится.

– В эту бесценную ночь, – сказал шаман громко, глядя на Миранду, но обращаясь скорее к толпе, – мы приносим жертву великому Койтану! Мы поймали двух людей, которых боги послали нам сегодня – в эту волшебную ночь!

В ответ одобрительно взревела толпа.

Шаман посмотрел на княжну и сказал:

– Перед тем как отправить тебя и твоего спутника к Койтану, вы должны ублажить его соитием.

– Что? – не поняла Миранда. А когда смысл сказанного дошел, она сначала побагровела от злости, а потом сделалась пунцовой. – Да как… да я… да как ты смеешь!..

– Ты можешь не воссоединяться с твоим спутником, – согласился Доргат, и его старческий рот расплылся в улыбке, демонстрируя желтые зубы и клыки, – но тогда с тобой это сделают наши парни. Может, один, а может, двое. Воссоединиться с тобой могут и сразу несколько. Возможно, тебе понравится. Возможно, нет. Мне плевать. У нас ночь Плодоноса. Все ждут этого праздника целый год!

Миранда оглянулась на поединщика – по его лицу видно, что он все слышал.

– Что или, вернее, кого ты выбираешь? – спросил Доргат громко, чтобы слышали все. – Не медли, женщина. Иначе этот выбор сделаю за тебя я!

Шаман показался Миранде мерзким, по спине забегали две ледяные ящерицы: отчаяние и страх. Их же все равно убьют – для ублажения своего бога.

Миранда оглядела гоблинов, заметила на себе похотливые взгляды, и ее передернуло. На Страга девушка старалась не смотреть. На ум приходил Бармис и воспоминание, как его убили в лесу. Если она сделает это («воссоединится», как называют это гоблины) с поединщиком или с кем-то еще, то не только изменит жениху, но и предаст его память.

Тем не менее ей четко очертили границы выбора. Либо Страг, либо…

– Я сделаю это со своим спутником, – произнесла она едва слышно.

* * *

По знаку шамана один из помощников разрезал на Страге балахон. Миранда старалась не смотреть на его широкие плечи, выпуклые пластины груди и кубики мышц на животе. Глаза норовили соскользнуть ниже, но княжна отводила взгляд, и тогда у нее краснели даже кончики ушей.

Княжна вздрогнула, когда к ней подошел Доргат и резким движением разорвал рубаху на ней самой. Ткань опала на землю, костер ярко осветил нагое тело. Девушка даже не делала попыток закрыться – это глупо и бесполезно. Словно назло им всем, она гордо расправила плечи и спину. Она обвела глазами толпу. Княжна чувствовала, как взгляды гоблинов «лапают» ее со всех сторон, руки так и норовят взять в ладони ее маленькую упругую грудь, коснуться плоского живота и опустить руку ниже.

Доргат подвел ее к лежавшему на плите поединщику. Помощники шамана освободили ему ноги, но руки оставили прикованными. Затем вынесли растянутые на шестах шкуры и с четырех сторон скрыли обнаженных людей от посторонних глаз.

Миранду терзали смешанные чувства. Довлели страх и чувство стыда. Но, с другой стороны, где-то в глубине души она давно уже посматривала на Страга, думала о нем, подавляла растущее желание. Да, сейчас она выбрала его, чтобы ее не изнасиловали гоблины. Но еще и потому, что это тот самый удобный случай, когда желаемого можно добиться, не признаваясь, что сама этого хотела. Что тебя вроде как вынуждают.

Страг смотрел на спутницу неотрывно. Опершись руками о плиту, Миранда медленно села на поединщика, и теперь над ним возвышалось ее обнаженное стройное тело. Позволив войти в себя, девушка начала двигаться, жалея, что у ее спутника прикованы руки. Ей хотелось ласки, а не просто механического движения. Мысли о скорой смерти от жертвенного ножа отступили. Миранда забыла про все, кроме того, что происходит сейчас. Она старалась впитать все наслаждение до капли, то поднималась над Страгом, то опускалась на него снова.

Шкуры вокруг скрывали их от взглядов толпы. Только помощники Доргата, державшие куски шкур на шестах, видели их обнаженные тела, что слились воедино и двигались, будто в некоем священном танце.

Когда все закончилось, Миранде принесли новую, тоже расшитую узорами рубаху. Поединщику одежду не дали, он так и остался голым на каменной плите.

Толпа закричала:

– Слава Койтану!!

– Хвала великому Плодоносу!!

Доргат воздел руки к небу и заставил толпу стихнуть.

– А теперь, – проговорил он так, что слышно было всем, – насытим Койтана кровью тех, кто уже этой ночью первыми насытили собой друг друга!

– Во славу Койтана! – закричал он истово. – Да славится великий Плодонос! Да пошлет он после этой ночи детей в нашем племени!!

В ответ на это пожелание многие в толпе заулыбались, одарив гоблинов противоположного пола взглядом, в котором читалось много чего, но главное – ожидание конца церемонии, когда начнется оргия. Все семейные узы на эту одну-единственную ночь за год забывались, и можно брать чужих жен и мужей.

Гигантский костер вспыхнул ярче – помощники жреца бросили в огонь пару вязанок дров. Вытащив из-за пояса ритуальный нож, Доргат направился к поединщику. При виде этого княжна застыла от страха.