то обнаружил там троих перепуганных эскимосов, которые твердили дежурному, что отсюда надо немедленно уходить: появился страшный Ледяной Зверь, Тыныг-Пылыг, всех сожрет.

– Откуда же он взялся? – осторожно спрашивал дежурный сержант.

Тоже, кстати, этнический эскимос.

– Шаман вызвал, однако…

В ту же ночь из поселка исчезли двое мужчин – вместе вышли из бара и больше никто их не видел. Зато на поверхности льда, неподалеку от бара, срочно собранная команда охотников – две группы по шесть человек – наткнулась на груду костей, снег был в замерзшей крови. Сам Ледяной Зверь был обнаружен примерно в двух километрах от берега: угрожающе зашевелился торос, внешне ничем вроде бы не отличающийся от остальных, и поднялось на дыбы что-то невообразимое – огромных размеров, когтистое, в серебряной ледяной чешуе, разинуло клыкастую пасть. В последующей схватке, длившейся всего пару минут, серьезно пострадали пять человек. Сохранилась часть видео, сделанного одним из охотников, кадры, отдающие доисторическими временами: люди с копьями и топорами мечутся вокруг свирепого хищника.

Казалось бы, подобное фантастическое происшествие, тем более задокументированное, имеющее два десятка свидетелей, должно было надолго поглотить внимание прессы, но, как и в случае с божественными исцелениями в Лурде, буквально уже через сутки аналогичные новости хлынули со всех концов света. Из Франции тут же пришли сведения о Жеводанском Звере с железной шерстью, которого все же удалось загнать и убить, из Англии – сведения о банши, пронзительно кричащих в лесах и предвещающих смерть, из Скандинавии – о троллях, громадных каменных мужиках, топорами разбивающих скалы, из Румынии – о вампирах, вполне реальных и чуть ли не во главе с самим Дракулой, из России – о многочисленных волках-оборотнях, леших, русалках и берегинях, из США – о гремлинах, громящих маленькие американские городки. Группа английских студентов, выложила ролик с феями, танцующими на ночной поляне, украинский блогер Таррасс умудрился запечатлеть шабаш ведьм, воющих и прыгающих через костры, правда, не слишком качественно. Отдельной строкой шли известия о драконах – Красный Дракон в Уэльсе, прекрасно получившийся на фотографиях, китайский Змей-Лун, порхающий в поднебесье, германский Фафнир, опутанный стальной сетью, которую набросил на него спецназ. Ну и в довершение ко всему – знаменитая Несси, вылезшая наконец из своего озера к восторгу и ужасу местных жителей.

Вновь оживилась группа эгрегорианцев. Языческие представления об устройстве мира никуда не исчезли, писал их бессменный лидер Карл Фохт, уже выпустивший на эту тему две иллюстрированные монографии. Христианство, несмотря на две тысячи лет тотального мировоззренческого господства, так и не сумело их подавить. Они просто мифологизировались, превратились в компактные мемы – вполне объективные информационные сущности, бытийствующие в медийной среде, – и теперь, в связи с образованием Большого эгрегора, началось их спонтанное овеществление.

Как ни странно, в этом вопросе с ними были согласны и «академики» из АКИЗА. Главный процесс, которым определяется современный мир, – это материализация веры, в унисон с эгрегорианцами утверждали они. Народной культуре, возникающей по большей части спонтанно, всегда были не слишком понятны абстрактные боги главенствующих мировых религий, будь то Христос, Будда, Аллах, ей требовалось что-то более приземленное, более конкретное, более впечатляющее, что-то такое, к чему можно было бы обращаться не за спасением неощутимой души, которую еще то ли спасешь, то ли нет, результат здесь во всяком случае не верифицируем, а с актуальными повседневными трудностями. Отсюда, например в христианстве, такое количество разнообразных святых, привязанных к компактным общинам, – это те же «гении места», божки, идолы, духи, покровители определенной микросоциальной среды, разница в том, что сейчас, в связи с трансцендентной активизацией, они предстают перед нами не опосредованные «сказаниями», а в первоначальных своих, естественных статусах. Можно даже сказать, что данные «пузыри земли», в отличие от мировых религиозных абстракций, обладают завершенной онтологической полнотой, объединяя в себе и надежду, и страх, и милость, и гнев, то есть одновременно – и «бога», и «дьявола». Главное, что для верующих в этом случае упрощается коммуникативный канал: мы тебе – ломоть хлеба и пару куриных яиц, ты нам – хорошую погоду и урожай.

Понятно, что при таком плотном «потоке данных» история о Ледяном Звере Аляски была быстро вытеснена на периферию. Кому интересны местные аномалии, всякие там чупакабры, гоблины, лепрехуны, если уже поднимается следующая волна: по всему миру начинают разгуливать зомби – ожившие мертвецы.

Странно, что этой жутковатой волны никто не предвидел. Хотя при ретроспективной оценке вполне очевидно, что ее следовало ожидать. Ведь ясно же было, что рано или поздно будут предприняты настойчивые попытки воскресить или безвременно почивших родителей, или горячо любимого мужа, или дорогую жену, или братьев, сестер, или трагически потерянных внуков, дочерей, сыновей…

Так или иначе, но и власти, и журналисты обратили на это внимание с большим опозданием, лишь тогда, когда в разных странах стали один за другим появляться знаменитые исторические персонажи.

И опять-таки трудно установить, с чего все началось. Возможно, с легенды, более похожей на анекдот, гласящей, что человек с внешностью Авраама Линкольна, между прочим, одетый по моде XIX столетия, пытался пройти в здание Капитолия, но был остановлен охраной. Никаких документов, удостоверяющих личность, он при себе не имел. Группа сопровождения в числе примерно двадцати человек особой активности не проявила. Куда этот «Линкольн» потом исчез, никому не известно. Возможно, развоплотился из-за недостаточной ментальной поддержки.

Такой же анекдотической выглядела и легенда о появлении Ленина: человек в «старорежимном» костюме, со странным галстуком, сжимая кепку в руке, жестикулируя и картавя, пытался произносить речи «о необходимости социалистической революции» с балкона Музея политической истории России (особняка Кшесинской в Санкт-Петербурге, где летом 1917 года располагалась штаб-квартира партии большевиков). По требованию сотрудников музея полиция вывела его из особняка. Собственно, тем дело и кончилось. Хотя был там и хвостик: на следующий день перед входом в музей образовался стихийный митинг, примерно пятьдесят человек, на котором собравшиеся потребовали «вернуть народу вождя мирового пролетариата». Однако начальник районного отделения полиции вежливо им объяснил, что гражданин, называвший себя Ульяновым (Лениным), кстати тоже не имевший при себе документов, был строго предупрежден об ответственности за нарушение общественного порядка, после чего отпущен и никакими сведениями о нем полиция не располагает.

Гораздо большие социальные и политические последствия имела история с «товарищем Сталиным» – причем не только в России, но и во многих странах Европы. «Товарищ Сталин (каким образом и где он материализовался – осталось невыясненным) громовых речей с балконов произносить не стал, вместо этого явился в городской комитет Российской коммунистической партии (РКП), после бурного заседания, продолжавшегося без перерыва почти двадцать часов, был кооптирован в Центральный комитет партии, затем сразу же – в Политбюро, еще через десять часов дебатов возглавил его, заняв пост генерального секретаря, и уже к