Все началось в среду, когда ко времени вечерней переправы прибыли мистер и миссис Стаббс. Местный рыбак указывал им дорогу, за ним по пятам бежал рыжеватый пес. Сара читала при последних лучах дневного света, сидя в кресле в палисаднике, который граничил с лесистой аллеей, спускавшейся с холма. Аллея вела к небольшой песчаной отмели, где многие держали свои лодки. Она поздоровалась с парой – увидеть здесь кого-то в столь поздний час было большой редкостью, – а они остановились и похвалили ее дом.

– Чудесные края, – сказал мистер Стаббс.

– Так красиво и тихо, – сказала миссис Стаббс.

– Вы на остров? – спросила Сара.

Пока мистер Стаббс рассказывал о цели их поездки, рыбак нетерпеливо топтался за ними, а в ногах у него крутился пес. Стаббсы работали в обслуге, их попросили приехать заранее и подготовить все к прибытию большой группы гостей в ближайшую пятницу. Они были не в курсе, кто приедет и кто именно их нанял. Но знали, что мероприятие будет очень важным.

– Надеемся повидать вас на обратном пути, – добавили они напоследок и ушли.

Гости объявились через пару суток и прибывали в течение всего дня. Они приезжали парами, сжимая в руках желтые листки бумаги – письменные указания маршрута, как предположила Сара. Она провела на улице почти весь день, занимаясь садом, и насчитала восьмерых гостей – мужчин и женщин, пожилых и юных, – при этом все они имели довольно состоятельный вид. Вместе со Стаббсами выходило десять человек. Многовато для такого крошечного острова.

Единственной подсказкой к тому, что их сюда привело, стало имя.

– Этот О. Т. Кин, откуда вы его знаете? – спросил один из гостей у другого, когда они шли мимо.

– А я его и не знаю, – ответил тот.

Больше о том мероприятии ничего не было слышно. Двое суток лил дождь, и ни Сара, ни Чарльз, ни Генриетта в сад не выходили, а вид из дома загораживали рододендроны. Но сейчас при взгляде в телескоп казалось, что всех гостей просто смыло чудовищной волной.

Сара нашла мужа, занятого газетой и кофе, в кабинете.

Листки с его незаконченными мемуарами свисали со стола, отбрасывая на пол длинную тень.

– Нам надо съездить на остров Голубой жемчужины, – сказала она. – Там люди в беде.

Он взглянул на часы, затем на расписание на стене.

– До утреннего отлива всего два часа. Что там за беда?

– Трудно сказать. Но входная дверь открыта, и дом выглядит пустым. Одно из окон разбито.

– Может, постояльцы просто уехали?

– Веревка, которой была привязана их лодка, перерезана.

Чарльз посмотрел на нее так, будто ее мысли были написаны на стекле, прозрачном и хрупком.

– Сара, дорогая моя, ты, как всегда, слишком хорошо думаешь о людях. Скорее всего, у них была вечеринка, они разнесли весь дом и сбежали от ответственности.

– Чарльз, – она глубоко вздохнула, в ее голосе появились нотки презрения, – никто не сбегает, просто разбив окно.

– Что ты имеешь в виду?

– Возможно, они мертвы. Там мог случиться пожар. Отсюда не понять. На газоне валяется одежда.

Позади нее в дверях возникла Генриетта.

– Кто-то из них мог заболеть и заразить всех остальных.

Чарльз встал и с размаху шлепнул газетой об стол, необычно бурно для себя.

– И ты, Генриетта? Я такого не потерплю.

Лицо его помрачнело. Чарльз мечтал о втором браке, словно о взятии фигуры противника в шахматной партии, но вместо этого молодая жена не только одолевала его в большинстве споров, но и приучала к тому же его собственную дочь.

– Одежда на траве может означать какую угодно аморальность. – Мысли полковника омрачились, и он ослабил воротничок. – Если там случилось что-то непристойное, нам лучше отправить на разведку кого-то из местных мужчин. Женщинам там не место.

– Нет времени, – ответила Сара. – Если мы сейчас пойдем за ними в деревню, то пропустим почти весь прилив. Чарльз, мне бы хотелось, чтобы ты съездил туда со мной, но я собираюсь туда прямо сейчас. Генриетта прекрасно управится тут сама.

Он вздохнул. В очередной раз его женщины поставили ему шах и мат.

– Что ж, если надо ехать, давай поторопимся.

– Спасибо.

Он взял револьвер и штормовку, несмотря на то что день был солнечный и безветренный. Они выдали Генриетте бутерброд на обед и книгу, чтобы не скучать, а затем поспешили вниз к песчаной бухте в конце дороги, где они держали свой маленький двухвесельный ялик. Чарльз столкнул его на воду, и они забрались внутрь.

Он рос в этих местах и был ловким мальчишкой, поэтому мог не глядя провести лодку между скал. Этот путь он выучил еще до того, как построили дом, когда дети могли без опаски играть на острове.

– Как думаешь, что нас там ждет? – спросил он, берясь за весла.

– Кавардак, – сказала Сара. – Пожалуйста, дай мне сосредоточиться и запомнить дорогу по воде.

Чарльз ласково усмехнулся, как всегда делал, когда речь заходила о ее постоянных попытках научиться чему-то новому.

– Вдруг мне придется возвращаться одной.

С этого расстояния понять, где под водной поверхностью находятся черные скалы, можно было только по мелкой белой пене, которая растекалась по морской глади. Их простая деревянная лодка легко прорезала ее, как нож режет свадебный торт. Полковник греб не оборачиваясь, он вел свое судно с мальчишеским бесстрашием, ориентируясь на то, что видел за кормой.

«Иногда, – подумала Сара, – в нем все-таки есть чем восхититься».

Маршрут повел их вправо, вдоль той стороны, которую было видно с большой земли, затем вокруг островка к его левому берегу. Позади острова – с той его стороны, которая смотрела на море и оставалась в тени, – тесно стоящие скалы поднимались поразительно высоко, часть их обрывалась срезом, образуя своего рода утес. Отвесная стена из темного камня, обращенная в открытое море, выглядела как повязка на глазу. От подножия утеса к воде вел песчаный откос длиной в несколько ярдов, и уклон здесь был таким, что назвать это место пляжем можно было лишь с большой натяжкой.

Сара, смотревшая вперед, увидела их первой. Два мертвых тела лежали на этом сером клочке песка, усеянном сорняками и водорослями, словно на витрине. Чарльз оглянулся и стер пот с бровей. Он повернулся к Саре, на его искаженном лице явственно читался вопрос.

– Они мертвы, Чарльз. Давай поспешим.

Он снова заработал веслами. Когда они доплыли до отмели, стало ясно, что это тела мужчины и женщины, скрученные под немыслимыми углами, словно их схватило какое-то морское чудовище, отжало, как мокрые купальники, и бросило на песок сушиться.

Сара вытянулась вперед. Она их узнала.

– О боже, это же мистер и миссис Стаббс. Он был так дружелюбен, а она так мила. – Она перекрестилась.