– Я не знал, придете ли вы, – сказал он. Его белая рубашка промокла.

– Нам нужно работать. – Джулия подошла к Гранту. – Вы хорошо себя чувствуете?

Он холодно улыбнулся и бросил огрызок груши в сторону моря – тот долетел до берега и упал на гальку.

– Я плохо спал.

Джулия сама едва поспала, но упоминать об этом не стала. Она решила, что с ним нужно быть терпеливой.

– Надеюсь, вчера вы не слишком утомились?

Не ответив, он повел ее внутрь дома.

– Я сварю кофе.

Они расположились на кухне. Джулия наблюдала за ним, гадая, нужно помогать или нет. Когда он поставил чайник на плиту и наполнил водой кувшин, она заговорила:

– Простите, если прошлым вечером я была слишком навязчива. Думаю, это все из-за вина, оно ударило мне в голову.

Грант среза́л кожуру с лимона.

– Ничего страшного, – ответил он, глядя в окно.

Джулия увидела на стекле отражение его лица. Оно совсем не соответствовало словам.

– Простите, я больше не буду задавать личных вопросов. Это было очень грубо с моей стороны.

Грант слишком сильно нажал, и сочная мякоть лимона брызнула из-под лезвия. Капля лимонного сока попала ей на запястье. Она решила сменить тему.

– Может быть, мне начать, пока вы готовите?

Грант повернулся к ней и кивнул.

Когда она закончила читать, по-прежнему шел дождь, но уже совсем мелкий.

– Такая погода мне более привычна, – сказала Джулия. – Вчера мне казалось, что солнце всюду со мной. Давило так, словно у меня пуля в затылке. Не понимаю, как вы это выносите.

– Со временем это ощущение становится частью тебя. Будто это не пуля, а, скажем, опухоль. – Грант усмехнулся. – В конце концов привыкаешь к этому. Должен предупредить, скорее всего, после обеда снова будет солнечно.

– Тогда буду наслаждаться этой погодой, пока можно. – Джулия достала из сумки завернутый в полотенце блокнот: дождь до него не добрался. – Вчера вы перечислили первые три компоненты, которые должны присутствовать в детективной истории.

– Верно. Не менее двух подозреваемых, не менее одной жертвы и – возможно, но необязательно – детектив или несколько детективов.

– Тогда четвертая компонента, видимо, убийца?

После первой чашки кофе настроение Гранта заметно улучшилось. Он снова ухмыльнулся.

– Совершенно верно, и последний рассказ великолепно иллюстрирует это. Виновник смерти или группа виновников. Те, на ком лежит ответственность за смерть жертв. Без этой компоненты не выйдет детективной истории.

– Хорошей уж точно. – Джулия продолжала записывать. – И должен быть по меньшей мере один виновный?

– Да, по меньшей мере один. Если смерть наступила в результате несчастного случая или жертва погибла по своей вине, мы возлагаем на нее ответственность за это и считаем ее виновницей смерти. По этой причине вместо слова «убийца» в определении я использую выражение «виновник смерти». Оно охватывает больше случаев.

– Словесные игры. – Джулия сделала глоток кофе. – И, если судить по четвертому рассказу, в этой группе нет верхнего предела?

– Как такового нет. Единственное обязательное условие – виновник или виновники смерти должны быть элементами группы подозреваемых. В математике это называется подмножеством. Соответственно, виновники смерти должны быть подмножеством подозреваемых, но к этому мы еще вернемся. Таким образом, в качестве виновника смерти может быть раскрыт только такой персонаж, который уже входил в число подозреваемых.

– Такой подход позволяет читателю самому строить догадки о том, кто убийца, что и является определяющей чертой жанра?

Грант кивнул.

– Но, помимо вышеупомянутого условия, на группу виновников смерти не накладывается никаких ограничений. Как мы уже видели, с этой группой могут пересекаться жертвы и даже детективы. Мы также рассмотрели случай, когда ровно один подозреваемый оказался виновником. И мы легко можем представить вариант, когда двое подозреваемых будут виновниками. В четвертом рассказе показан предельный случай, когда все подозреваемые – виновники.

Джулия приложила ручку к губам.

– Тут есть загвоздка. – Она принялась размышлять вслух. – Я согласна, что есть основания утверждать, что виновник или виновники могут быть только из числа подозреваемых, но как быть в случае, когда читатель не знает о каких-то подозреваемых? Например, виновником может оказаться рассказчик истории. Никому и в голову не приходило считать его подозреваемым.

– Хороший вопрос, хотя он и отвлекает нас от математики. Могу ответить только, что подозреваемым следует считать каждого персонажа, если только автор очевидным образом не исключил такую возможность в отношении кого-либо. Например, современный детектив, расследующий преступление вековой давности, явно не годится в подозреваемые.

Джулия записала это.

– Значит, любой, кого читатель может принять за убийцу, должен считаться подозреваемым?

– Совершенно верно. – Грант посмотрел на окно. – Кажется, дождь кончился.

Сквозь мутное стекло Джулия различила море и холмы и представила, что две руки горизонта, которые жонглируют солнцем и луной, замерли в ожидании, обратив ладони к пасмурному небу.

– Подождите минутку, – сказал Грант. – Мне нужно вылить кофейную гущу.

Он взял банку со стола и вышел наружу вылить содержимое в сорняки.

Джулия огляделась.

На подоконнике лежал серебряный портсигар, совсем неподходящий к этой простой обстановке. Джулия взяла его и заглянула внутрь. Он был пуст, но на внутренней стороне крышки она увидела гравировку: «Фрэнсису Гарднеру на окончание колледжа». Джулия нахмурилась и положила портсигар обратно.

Грант вернулся и сел напротив нее.

– Итак, на чем мы остановились?

Она хотела спросить, кто такой Фрэнсис Гарднер, но после вчерашнего опасалась его реакции.

– Не знала, что вы курите, – сказала она.

Грант засмеялся, представив, что такого она могла увидеть в окно, чтобы так странно это истолковать.

– Вообще-то я не курю.

– Тогда зачем вам портсигар?

Он глянул на плоскую серебряную коробочку, о которой совершенно забыл, и Джулия уловила панику, промелькнувшую на его лице.

– Раньше курил, да. Когда был молод. Но он уже давно пуст.

Она кивнула и взяла ручку.

– Итак, мы закончили с определением?

– Да. – Взяв себя в руки, Грант улыбнулся. – У нас есть все четыре компоненты. Мы можем углубиться в детали, когда не будем такими сонными.

– Значит, в комбинаторике детектива рассматриваются различные варианты, когда эти четыре компоненты так или иначе пересекаются? Как в том случае, когда детектив был одновременно убийцей и тому подобное?