– а ключ в кармане. А карман в параллельной вселенной, чтоб уж точно не воспользоваться ключом и не открыть границу. Как бы этого мне не хотелось. И какие бы желания не просыпались».

Он дозвонился дочке, узнал как дела, чем занимается. Светулька, как он ее называл ласково, любила оставаться с бабушкой, но не любила папины командировки, все время канючила, скулила, и даже плакала в голос, показывая свое отношения к его отъездам и их разлукам. Но в этот раз она ни разу не всплакнула, не расстроилась, только просила: «Папочка, найди Марту».

Приехав в замок и убедившись, что Марта жива, он отправил сообщение Светочке и Анечке, успокоив и заверив, что позаботится о ее безопасности. Ради чего, в принципе сюда и приехал.

– Пап, ну ты там поактивнее.

– Чего? – возмутился строгий отец.

– Я говорю, поактивнее с Мартой… общайся.

– Ты где нахваталась такой пошлости? По телевизору?

– Папа, современная молодежь берет информацию из телевизора и интернета. А так как бабушка не дает мне сидеть у компьютера, – попыталась пожаловаться дочь – я смотрю телевизор.

– Лучше книжки читай – посоветовал любящий отец, не посочувствовав девочке.

– Передавай привет Марте – Светочка быстро перевела тему с опасной на приятную.

Марта как раз в это время вышла из ванной комнаты. Вовремя, чтобы получить переданный привет.

– Светочке привет – крикнула она, поправила полотенечный тюрбан на голове.

– Слышала? – спросил Валерий у Светы, получил положительный ответ и потребовал – а теперь иди спать. Спокойной ночи.

Он отключил вызов и сказал:

– Светик тебе тоже привет предала.

– Спасибо.

Марта села на край кровати, наклонилась, стянула тюрбан из полотенца и стала им сушить волосы. Тоненький халатик сполз с плеча, оголив часть спины. Выставив напоказ Валерию родинку на границе головы с шеей, шейные позвонки, остро торчащие, и натянувшие чуть загорелую кожу, мягкий изгиб плеча.

Валерий любовался не долго, но эффективно. По коже побежали мурашки. Пробежали по каждой клеточке, кажется от глаз, по ресницам, вниз, вниз, вниз. Он моргнул раз, другой. По шее спустились на грудь. Он сглотнул. Жадно. Во рту пересохло. На грудь и вниз, вниз, вниз. Он задышал громко и тяжело. Внизу живота все проснулось. Каждая клеточка его тела говорила, кричала, пищала, что Марта не даст ему покоя. Никогда.

Он давно уже утонул в ней. И не только в глубоких глазах.

Марта откинула влажные волосы на спину и села ровно. Откинула полотенце на кровать и стала щупать, сжимать, приглаживать и поправлять волосы. Собирала рукой в хвост, трясла, распускала. Они струями воды спускались по спине, рассыпались на мелкие, она опять собирала их месте и отпускала.

Валерий попытался прийти в себя, не получилось. А надо. Надо прийти в себя и не отвлекаться на глубину глаз, загорелую гладкую кожу, упругую грудь и… Ох, не дает она ему покоя. Он сглотнул и спросил:

– Марта, ты ванную уже освободила?

Голос получился тяжелым и хриплым.

– Да. – Ответила она, поправляя халатик на спине.

Ох, как хотелось остаться и любоваться дальше, напоминая себе, что под халатиком ничего из одежды нет. И халатик совсем не нужен. Он лишний. Его можно снять и кинуть к полотенцу. А влажные длинные волосы приятно дотронулись бы до его голого тела. А он бы вдыхал аромат шампуня и ее чистой кожи. А упругая грудь поместилась бы в его ладони. Ее можно ласкать и целовать.

Мурашки побежали с новой силой и скоростью в два, нет в десять раз быстрее. Вниз, вниз, вниз.

Внутри все зашевелилось.

Мысли заплясали, одна настырная лезла без пляски и веселья прямо в сознание:

«Ключ в параллельной вселенной, граница на замке. Вот только границы еще никакой нет».

Валерий отмахнулся от нее.

В таком состояние нельзя слушать мысли. Нужно слушать свое тело.

В таком состояние не хочется слушать мысли. Хочется слушать свое тело. И ее.

А что хочет она? Марта хочет его? нет. Она его боится. Как мужчину боится.

А он пообещал не приставать.

Он быстро прошел в ванную, скинул с себя всю одежду и встал под струю душа. Вода оказалась горячей. Ни теплый, ни горячий душ ему не помогут, он переключил на холодный напор. От холодной воды дыхание сперло, сердце застучало в три раза быстрее, зато в норму пришел – отвлекся от Марты и ее прекрасной родинки и голой груди под тонким халатиком, переключился на холодный напор воды.

***

Темнота. Еще темнее. В такой темноте рождаются черные краски кошмаров и выползают демоны, оборотни и ведьмы. Кошмары имеют облик – это огромные невозможно высокие кони с хищными мордами волков. Худые, костлявые и страшные. Табун черногривых коне-волков, у которых просматривается каждая косточка, каждое ребрышко, агрессивно вышагивают, приближаются и наступают на нее. Они окружают. Гривы и хвосты развеваются по ветру. Сейчас волосом ударит по глазам, по лицу. Будет боль. Хищные зубы вопьются в ее шею, спину, голову. Она упадет. Табун затопчет ее. А еще в этом табуне есть кто-то еще. С головой человека, с мыслями человека, с жестокостью человека, и ненавистью человека.

Но с ним можно бороться. Отступить из темноты. Ведь эти ужасы живут только в этой кромешной темноте.

Только вдалеке горит фонарь, его тусклый желтый свет освещает тело женщины.

Марта знает, что это безжизненное тело когда-то было Зиной. Когда-то, совсем недавно Зина жила, умела ходить, говорить, мыслить, открывать дверь, заносить чемодан. Она умела все, что умеют живые люди. А в свете тусклого, мрачного фонаря лежит окровавленное тело, по лицу стекает кровь, она течет и вытекает из глубокой раны на затылке. И от этой раны, Зина уже не Зина, а тело. Безжизненное тело, которое ничего не умеет.

Марта не пойдет смотреть. Она знает, что там кровь. Кровь на лице и затылке. А Марта при виде крови теряет сознание, падает в обморок и не отвечает за себя. А ей нельзя терять связь с реальностью. Слишком опасно в реальности, чтоб не контролировать себя. Она знает, что в реальности ОНИ хотят уничтожить ее. И ОНИ тянут к ней свои страшные грязные руки, гривы и хвосты…

Марта делает шаг назад – в темноту. В объятья табуна коне-волков, оборотней, демонов и ведьм.

Лучше в темноту. Лучше быть в объятиях грязных рук жуткой нечисти, лишь не видеть кровь, рану и мертвую Зину. Во всем виновата рана. Почему так? Зачем так? Бедная несчастная Зина. Кто же так сделал?

Еще шаг назад – опирается спиной о ствол сосны