– Валер, – позвала она.

«О-о-о, нет! Не называй меня так, прошу. Не то я вернусь».

Он оглянулся и, стараясь не выдавать своего недовольства, спросил:

– Ты уже успокоилась? После сна?

– Успокоилась? – не понимала она – ах, да. Успокоилась. А ты куда?

–Я спать не буду. Пойду кофе себе сделаю. А ты спи.

И он, не дожидаясь ответа, вышел из комнаты.

«Обижусь на него. Точно обижусь. Не буду с ним разговаривать целую вечность. Вообще никогда больше с ним не заговорю. Вообще не буду здороваться, даже смотреть в его сторону не буду, даже… – Марта подумала – ну ничего я придумаю, как еще на него обидеться. Он, видите ли, меня успокаивал после кошмара. Таким образом? Кошмар. Кошмар не во сне, а наяву! А я-то размечталась. Поцелуй, любовь, страсть. Глупая. Наивная. А он всего лишь меня успокаивал».

Валерий быстро спустился по лестнице на первый этаж, постоял в темном холле, пытаясь сообразить, зачем он здесь. Он был зол. Очень зол. На себя. На Марту. Как она удивительно и нежно сокращает его имя! На свое необдуманное поведение. Неразумное поведение. Дикарь. Не мужчина. Хотя с этим можно и поспорить. Кажется он никогда не испытывал таких мужских чувств нежности, трепета и желания.

Что он тут делает? Может и вправду пойти на кухню и сварить себе кружку кофе? Или пойти в парк, на свежем воздухе думается легче и дурь должна пройти. Он тяжело вздохнул. А вместе с дурью уйдут и трепетные чувства нежного желания.

Он стоял посредине холла, с трудом соображая, куда идти в кухню или на улицу. Действительно ни туда, ни туда он не хотел идти. Мысли были только о Марте. Да что там душой кривить, он ни на секунду не перестает о ней думать. Только раньше он просто думал и мечтал о ней, а с этой минуты он будет думать и мечтать о ней, зная какая она на вкус. Вкусная, лакомая, сладкая, желанная.

Он потер виски, стараясь прийти в себя и придумать, как быть и что с этим делать.

Кто виноват и кого наказать? Никто не виноват. И тем более некого наказывать.

А он настоящий, полный идиот. Вандал и дикарь. Так себя вести мог только невоспитанный хулиган, а не воспитанный полицейский, даже с выдуманной историей о женихе.

Стыд и позор такому полицейскому.

Хотелось выть, рычать, кричать и… вернуться к ней. Просто зайти, кинуться в постель, стянуть с нее одеяло. Какая у нее прекрасная грудь. Обнять Марту, прижать к кровати, снять маечку, оголить грудь, и не останавливаться. Ничто не должно его остановить. Даже мысли о ее баснословном богатстве, мысли о ее богатых родственниках, которые могут расценить в его желаниях меркантильный след. Эти мысли постоянно лезут в голову и не дают ему покоя.

А ведь есть только она и он. И Марта ответила на его поцелуй. Она показала свое желание растаять в его объятиях. Какая она вкусная. Желанная. Манящая.

И он решил: не нужно ему гулять по парку, не нужно ему варить кофе, не нужен ему этот кофе и свежий воздух.

Ему нужна Марта. Она даст ему бодрое настроение и воздух для жизни. Только она способна это сделать.

Валерий развернулся, чтобы взбежать по лестнице на второй этаж, чтобы схватить ее в объятия, обнимать и целовать. И остановился. Он услышал приглушенный голос. Кто-то шептал совсем рядом, не далеко. Кто-то говорил о Марте – он четко услышал ее имя. Он стал вслушиваться, но шепот приглушался. Где этот человек? Где эти люди? Он прислушался – в коридоре, или на лестнице. Он сделал шаг в сторону, чтобы не стоять посредине холла на всеобщем обозрении. Голос приблизился, но не стал четче. Непонятно кто говорит, и о чем говорят. Про Марту больше не говорят, во всяком случае, он больше не слышал ее имя, как бы не вслушивался, напрягая слух. Человек шептал, боясь разбудить жильцов дома, либо не хотел лишних свидетелей ночной встречи.

Валерий, не спеша, стараясь не издавать звуков, отошел за диван и присел на корточки. Его не видно, но и их тоже не видно.

Голос приближался. В ночной тишине, шепот звучал громко, отчетливо и неестественно. Валерий выглянул из своего укрытия и увидел Кристиана, он спускался по лестнице, в руке держал телефон и разговаривал. Что именно он говорил, Валерий не понимал, но еще минуту назад он четко слышал имя Марты.

«Странно, – подумал Валерий – с кем Критисан ночью может обсуждать Марту? И зачем ему вообще ее обсуждать? Интересно о чем он говорит?».

Кристиан прошел холл и зашел в зал, свет не включал, полная луна светила ярко и пробивалась в комнату. И человек, знающий все в этом доме, мог передвигаться, не сбивая мебель и стучась об стены.

Даже Валерий не включал свет. Зачем? И так все видно.

Валерий не спеша вышел из своего укрытия и стал продвигаться ближе к залу. Кристиан тем временем зашептал более эмоционально и требовательно, пытаясь убедить оппонента в своем взгляде на жизнь и сложившуюся ситуацию. Валерий еще раз разобрал имя Марты, сделав вывод, что тема для ночного телефонного звонка не поменялась.

Потом Кристиан возмутился, более громче назвал имя Януша, послушал, выслушал, попрощался и отключил телефон, спрятал его в кармане.

Валерий выглянул из-за угла, увидел Кристиана возле камина и стал наблюдать за парнем.

«Либо парень разговаривал с Янушем, либо обсуждал не только Марту, но и Януша. Интересно, кому он звонит ночью? Либо ему звонят? Кто? Януш? Или другой человек, которому интересны Марта и Януш. Может друг Феликс? Может. Друзья, тем более близкие, могут и ночью звонить. Но это странно. И что, вообще здесь делает Кристиан?».

А Кристиан тем временем подставив стул к камину, залез на него. Он нащупывал стенку дымохода, простукивал, нажимал, похлопывал. Слез со стула, заглянул внутрь камина, посмотрел вверх дымохода, взял кочергу, поковырял в дымоходе. Вылез, подумал, вернул кочергу на место. Поразмышлял, осмотрелся и полез опять на стул. Потянулся, ощупывая и простукивая все выше и выше. И наконец, услышал нужный звук. Он стукнул по этому месту увереннее и сильнее. Послышался резкий щелчок и декоративная плитка кирпичика отвалилась. Упала вниз. Кристиан перехватил ее. Спас, так бы разбилась об каменный пол. Из дымохода камина вылез кирпич. Кристиан взял его и заглянул внутрь, стенки у кирпичика присутствовали, а внутри все отсутствовало. В полом