— Что хочешь говори, — произнес сквозь тяжелое дыхание, — что хочешь делай, но я люблю тебя, Рамонова.

— Мне уже начинать бояться?

— Начинай, — и уткнулся мокрым лбом мне в плечо.

— Но прежде хорошо бы поспать.

— Истину глаголешь.

Уже через минуту я лежала на боку, тогда как Андрей был сзади, обнимал крепко и храпел громко. Под такую песнь грех не уснуть.

Спустя три дня…

Элина не успела встать с кровати, как помчалась в туалет. А скоро к тошноте присоединилось ужасное головокружение, стены буквально плясали перед глазами, пришлось даже на пол опуститься.

— Да какого черта, — зажмурилась.

Спустя полчаса борьбы с дурнотой несчастная кое-как добрела до кухни, где принялась жадно пить воду. Волчицу все еще мутило, но хотя бы голова перестала кружиться. Вдруг телефон пиликнул сообщением, отчего Элина подскочила на месте.

«Привет! Встретимся?»

Но она не стала писать, а позвонила, все-таки сейчас опасаться нечего, Андрей укатил в Сочи по работе, в кои-то веки можно не прятаться.

— Привет, Жень. Я с радостью. Где? Отлично. Буду через два часа.

И поспешила в гардеробную, но уже через минуту снова стояла над унитазом.

— Нет, нет, только не это, — выпрямилась, после чего достала из шкафчика розовую коробочку. У нее всегда было пару штук на всякий случай. И, кажется, этот случай настал.

Следующие три минуты бедняжка мерила шагами ванную, грызла ноготь и всячески старалась не смотреть на тест, который сейчас лежал на столешнице. А когда положенное время вышло, Элина заглянула в маленькое окошечко на тесте.

— Две… — слетело с губ. — Их две…

Волчица не знала, что делать, то ли танцевать от счастья, то ли рыдать, то ли и танцевать, и рыдать. Ровно месяц назад у них с Женей случился незащищенный секс, причем оба находились в таком состоянии, что было не до предохранения. Конечно, утром пришло осознание, но Элина не стала пить таблетки, решила, будь как будет. И вот, она беременна от него! От мужчины, ради которого готова на всё! Только рассказывать ему пока нельзя, опасно. Однако оказаться в его руках она просто обязана, причем как можно скорее.

Два часа в пути пролетели незаметно, а дурное самочувствие перестало казаться таковым. Сегодня у Элины точно крылья выросли, никогда она еще не чувствовала себя настолько счастливой, настолько полноценной. У нее скоро будет ребенок! У них будет ребенок! И они будут лучшими родителями, их малыш вырастет в окружении любви, настоящей любви, а не того суррогата, которым довольствовалась она.

Грановская завернула на стоянку небольшого придорожного отеля, по привычке осмотрелась и, не обнаружив ничего, а главное, никого подозрительного, покинула машину. В этот момент на телефон поступило еще одно смс с номером комнаты. И, накрыв живот рукой, Элина направилась в сторону входа. Конечно, она подозревала, что может забеременеть после той ночи, но все-таки до последнего не верилось.

На ресепшене ей выдали ключ-карту. Еще чуть-чуть и они окажутся в объятиях друг друга. Девушка поднялась на второй этаж, однако уже в коридоре почувствовала до отвращения знакомый запах, из-за чего кровь в тот же миг отлила от лица. Только не это! Элина сорвалась с места, подбежала к двери, у которой в нос ударил новый запах, заставивший слезы брызнуть из глаз.

— Женя! — ворвалась в номер и точно в пол вросла.

Напротив стояли волки отца.

— Элина Марковна, — кивнул ей один из них.

— Что вы сделали? — прорычала и хотела было броситься на подонков, как раздался голос.

— Они сделали то, что я им сказал сделать.

Элина на негнущихся ногах завернула за угол. В кресле у балконной двери сидел отец, а в метре от него в луже крови лежал Женя.

— Думала, я не узнаю? — усмехнулся Марк. — На что ты рассчитывала, Элли?

Но она, молча, подошла к любимому, опустилась перед ним на колени. Крупные слезы катились по бледным щекам, губы бормотали что — то невнятное, а руки гладили его по голове.

— Я сделал это ради тебя, ради нас, — продолжил отец, — ты поставила под угрозу наш бизнес, Элина. Сделка с Назаровым — залог процветания стаи, без него мы не выкарабкаемся из проблем и не сможем лидировать на рынке как раньше. Дело всей моей жизни канет в лету. Я знал, что тебе не нравится Андрей, но думал, ты будешь умнее. Благо, я успел вовремя предотвратить катастрофу. Он даже не волк, Элли. Он, — глянул на тело с презрением, — жалкий человечишка. Как ты могла?

— Я его любила, — подняла взгляд, полный ненависти, — я его любила! — чуть ли не взвыла.

— Ты должна любить мужа. Это долг любой порядочной волчицы — быть опорой своему волку, хранить ему верность до конца своих дней. Я так надеялся, что ты будешь лучше своей матери. Это она осмелилась восстать против меня, осмелилась укусить руку, которая ее кормила, заботилась о ней. Видит бог, я сделал все, чтобы вырастить из тебя достойную женщину, которая уважает свой клан, чтит традиции и законы стаи, но, увы, яблоко от яблони…

— Ненавижу тебя, — процедила сквозь стиснутые зубы.

— Ничего, я принимаю твою ненависть. Задача родителя до последнего заботиться о ребенке, несмотря ни на что.

— Ты не обо мне заботишься, ты всю жизнь заботился только о своей шкуре! — подскочила.

— Думаешь, тебя уважает стая?! Да все ждут не дождутся, когда ты наконец-то сдохнешь!

И не успела Элина опомниться, как получила пощечину, от которой аж челюсть хрустнула.

— Еще раз откроешь свой рот, — заговорил еще тише, — и ляжешь рядом со своим недоделком. Хочешь закончить так же, как мать? Что ж, я могу это устроить. А теперь, — навис над ней,

— слушай меня внимательно. Через неделю ты выйдешь за Назарова и сделаешь все, чтобы он не пожалел о своем решении. В противном случае я отдам тебя на растерзание стае и буду лично наблюдать, как они рвут тебя на куски. Я готов мириться с твоим дурным характером, но я не потерплю неуважения, — после чего Марк обратился к охране, — сделайте так, чтобы здесь было чисто. Тело сжечь.

— Будет сделано, — кивнул один из них.

— Все, Элли. Поехали. До свадьбы поживешь со мной.

Элина же хотела еще раз дотронуться до Жени, но отец не позволил, буквально вытолкав ее из номера.

Тем же днем…

Даша

Мне до сих пор не верится, что мы вместе. Я и суровый волчище Назаров, который умеет быть нереально нежным и нереально веселым. И, черт побери, за эти дни я втюрилась в него окончательно. Теперь даже представить боюсь, насколько тяжело придется дома. Знать, что он с Элиной, обнимает ее, пусть без любви, пусть по необходимости, но все равно прижимает к себе, целует, наверняка спит с ней. Да мне уже плохо, стоило только подумать об этом. А как долго продлится наша конспирация, не знает ни он, ни тем более я. Ох, Рамонова, вот и вляпалась ты по самые уши… опять.