– Да то, что ты ошибся! Вернее – что они там ошиблись. Ну перепутали что-то. Ты где анализы сдавал?

Игорь нехотя назвал медицинский центр, куда отвозил материал для исследования.

– Вот! – оживленно реагировала Галина. – Давай вместе приедем. Я скажу, что точно знаю, от кого у меня ребенок, и не могу согласиться с их результатами. И пусть они еще раз все проверят.

Игорь представил себе этот совместный визит, представил, как Галя станет его публично срамить, выставляя идиотом, и рассердился по новой.

– Знаешь что, – выдавил он резко, – тебе надо – вот ты и езжай, а с меня хватит!

Не попрощавшись, он вылетел из квартиры.

Галя долго сидела в ошеломлении. Потом, вздохнув, утерла слезы и твердо решила в генетический центр все же наведаться. Сначала думала явиться с претензиями. Просто разнести их там всех к чертовой матери за то, что семью ни за что ни про что развалили. Потом, опасаясь, что на голос взять хитрых медиков не удастся, склонилась к тому, чтобы миром поискать как-то правды, узнать, что да как, поспрашивать, кто ей мог бы помочь. Для начала решила сама сдать анализы, пройти, так сказать, путь, недавно с таким катастрофическим результатом пройденный ее неразумным, но любимым мужем, чтобы как-то получше сориентироваться в теме.

Она переплатила в полтора раза за срочность – не пожалела. И через три дня получила с ума сводящий приговор: оказалось, она тоже не мать своей дочери. Первая реакция была как на удар. Галя раскрыла рот в изумлении и от ужаса лишилась дара речи. Но очень скоро осознала, что именно в таком абсурдном заключении и кроется ее спасение. Словно сам Бог направил ее на путь истинный, когда она – казалось бы, неизвестно зачем – сдала эти анализы. Теперь у нее было о чем поговорить с мужем.

Галя уверенно звонила в квартиру свекрови, еще в подъезде вытащив документ из сумки и держа его перед собой как пропуск. К сожалению, дверь открыла свекровь, а не муж, как ей хотелось, и не получилось прямо с порога ткнуть ему в нос эту фигову бумажку, чтобы он опомнился наконец и понял, какой ерунды натворил.

– А Игорь где? – впопыхах поинтересовалась она, проворно разуваясь и сияя радостной энергией.

– Нет еще… – растерялась свекровь. – Да давай, Галочка, пальто снимай, пойдем пока чайку попьем. Он редко задерживается, должен подойти вот-вот.

Когда сын и муж вернулся домой, обе женщины возбужденно галдели в кухне за накрытым к чаю столом.

– Игорек, – бросилась к нему мать, – ты послушай, что тебе Галя расскажет!

– Зачем послушай – ты посмотри! Вот на это посмотри! – И Галина торжественно протянула мужу заключение экспертного центра.

Игорь молча взял документ, прочел шапку, сузив глаза, взглянул на Галину и снова стал просматривать текст до самого конца, где было написано: «не является…». Он еще раз перечитал. И опять с подозрением посмотрел на жену.

– Это ты что – тоже анализ сдала?

– Да! – чуть не крикнула Галя.

Он снова уткнулся в бумажку.

– Ну ты теперь видишь, что это просто филькина грамота – твоя экспертиза! Это бред! Не лаборатория, а какие-то мошенники!

– Ну да… – неуверенно пробормотал Игорь, не понимая своих чувств. С одной стороны, установленное анализом отсутствие родства между Галей и дочерью в самом деле было полным бредом и не могло быть правдой. С другой – что-то его все же смущало. Он молчал и ждал, что скажет жена. Но она тоже молчала, во все глаза глядя на него, ожидая реакции. – Так и что? – спросил он наконец.

– Ну как что! – возмутилась Галя. – Как что! Они там установили, что мы оба не родители нашей девочки! Это нормально? Знаешь, если в случае отцовства оно еще теоретически возможно… не у нас разумеется!.. – Галя немного сбилась, но собралась с мыслями и продолжила: – Отец, допустим, в родах не определяется, но мать-то рожает конкретная, тут уж, извините, никаких сомнений. – Она мельком вспомнила свое непростое кесарево, которое ей делали из-за неправильного предлежания плода, и, отогнав горделивое воспоминание об этих первых тяжелых материнских трудах, энергично продолжила: – Пойдем в другое место – я уверена, что их в Москве полно, – и ты убедишься наконец, что наша Аленка – только наша! И уже успокоишься. И я наконец успокоюсь, потому что, честно говоря, сил уже никаких нет.

Игорь задумался.

– Ну давай, – сказал он. – Только…

– Что? – Галя смотрела ему в рот, ловя каждое слово, немножко неудовлетворенная его ответами (все-таки она рассчитывала на больший эффект).

– Ну не знаю. Ну пойдем, сдадим.

– Может, ты считаешь, это дорого? – провоцировала Галя.

Он поморщился, отмахнулся.

– Дело не в том. Не те деньги, чтобы из-за них…

– Тогда что тебя смущает? – вмешалась мать.

– Мам, ну ты-то что, ей-богу… – Он и сам понимал, что ведет себя не лучшим образом. Но не хотел вслух говорить о том, что для себя уже сформулировал: а вдруг Галя поехала в тот Центр и купила эти результаты?! Чтобы одурачить его и вернуть в семью… Вдруг?

Они уже шли к машине. Вроде решено было, что он отвезет Галину домой, и по дороге обо всем еще поговорят.

– Хорошо! – выпалил Игорь, резко остановившись и повернувшись к жене. – Только я сам выберу, куда отдать материал!

– Конечно! – беспечно согласилась Галя.

Он не двигался, смотрел испытующе.

– И сам отвезу, – добавил, не сводя с жены сверлящего взгляда.

– Конечно, какая разница, – простодушно закивала та. – Какое это имеет значение! Лишь бы поскорее! Чтобы весь этот кошмар уже наконец закончился.

– Очень большое значение, – снова пускаясь в путь, буркнул Игорь упрямо, хотя от сердца уже отлегло.

* * *

Совсем скоро он выбрал другой медицинский центр, на всякий случай скрыв от Гали его название и адрес. Все трое – сам он, жена и дочь, повозив ватными палочками по внутренней стороне щеки, получили нужные образцы эпителия, и Игорь, желая как можно скорее разрешить свой мучительный вопрос, безотлагательно отвез их на исследование. Экономить не стал: оплатил срочный анализ. Правда, получил скидку, так как оказалось, что анализы образцов, сданных обоими родителями, стоят на каждого дешевле, чем если их сдает кто-то один. И через три дня вконец деморализованный Игорь прочел заключение, из которого следовало, что биологическое родство обоих предполагаемых родителей с Аленкой исключается.

Когда он предъявил результаты жене, она долго молчала, не в силах справиться с очередным потрясением. То, что кто-то окончательно признал ее девочку не ее дочерью, казалось Гале совершенно невероятным. Это заключение било по основам ее жизни – так ей показалось в первый момент. Острая жалость к Аленке, в один миг лишенной злыми людьми обоих родителей, пронзила материнское сердце.

– И что теперь? – спросила она наконец, чуть приходя в себя. – Это что – заговор?