– Не знаю, Галка, сам как в тумане, – развел руками муж, который всю дорогу до дома думал-думал, но так ничего и не выдумал.

Видя мужнину растерянность, Галя, как бывало не раз, окончательно стряхнула с себя остатки оцепенения.

– Скажи, – спросила она присмиревшего Игоря, – а зачем ты вообще все это затеял, а? Как тебе в голову такое могло прийти – проверять дочь?!

– Сам уже жалею, – потупился муж.

– Ты, наверное, в детстве очень любил читать журнал «Хочу все знать!», да? – не удержалась от ядовитости Галя, да тут же махнула рукой. – Ладно, Игорек, – вздохнула она. – Давай все же поужинаем и потом сядем, обсудим. Я одно знаю: моя дочь была моей дочерью до сих пор и ею останется навсегда, что бы ни случилось. И пусть хоть весь мир говорит, что это не так, – мне плевать. Я ее мать! И все тут.

– Ну да, конечно, – горячо подтвердил муж, испытав невнятный укол стыда, вероятно относившийся к его недавнему и столь категоричному отказу от ребенка.

* * *

Остатки ужина так и сиротели на столе, посуда оставалась невымытой – Галя не кинулась наводить порядок, как обычно, сразу же после традиционного «спасибо, все было очень вкусно». Галя и Игорь, сблизив головы, так и эдак обсуждали свое положение и возможные выходы из него, стараясь говорить потише, чтобы ни их дочь, ни мама Галины Татьяна Ивановна, не услышали того, что и сами они никак не могли уложить в потрясенном мозгу.

– Понимаешь, тут ведь все возможно, – неуверенно рассуждала потихоньку прозревавшая в ходе разговора Галя. – Ну я же под наркозом была, ничего не слышала, не чувствовала. Легче всего подменить… или перепутать ребенка… – Она растерянно замолчала, глядя на мужа.

– Ну да, – робко согласился муж, – кесарево – самый удобный случай для таких дел…

– Вот именно.

– А что же делать?

– Нужно в роддом ехать, вот что.

– Ну да! – согласно закивал Игорь. – А… зачем?

Галя вздохнула, сжав губы – вид у нее был решительный.

– Я уже говорила, моя дочь – навсегда моя, – сказала, чуть нахмурившись. – Тут ничего измениться не может. – Она снова вздохнула. – Но где-то, по-видимому, есть еще один наш ребенок… Возможно, мальчик…

– А-а… Точно! – закивал муж. – А почему мальчик?

– Ну-у… Возможно, в семье ждали мальчика… а родилась девочка, наша Аленка… А у нас… был сын… Вот его и заменили нам на Аленку, а им… Ну, не знаю. Может, что-то в этом роде. Муж, например, ждал продолжателя рода. И у него уже, допустим, три девчонки… И он жену с очередной дочерью даже на порог не пустит… Мало ли придурков!

– Ну да… ну да… – бормотал явно растерянный Игорь. – Только…

– Что?

– Как мы выясним-то это?

– Пока не знаю.

– А-а… А если выясним, то…

– Что?

– Ну что делать-то будем? Найдем, допустим, пацана – не менять же детей обратно…

– Типун тебе! Сказано уже – Аленка наша! Все! Точка. Но узнать-то нужно же, как он… ну этот, наш-то… Он ведь тоже наш, а мы вообще ничего не знаем, понимаешь?

– Ну да, конечно… Узнать нужно…

– Необходимо!

– Но как? Как это можно узнать… Боюсь, что все это уже… Да и потом, узнаем, допустим, что хорошо живет… Или, например, плохо… И что? – Он не договорил, махнул рукой.

– Слушай, – рассердилась Галя. – А зачем ты вообще все это затевал, а? Ты хоть на минуту задумался, готов ли? К результатам готов? Причем к любым! К переменам? Чего лихо-то будить было, когда… – Но тут же она снова сжала губы, помотала головой, словно сбрасывая бесплодный гнев. – Ладно. Что сделано, то сделано. Давай лучше подумаем, к кому нам там сразу обратиться…

Сидели долго, шептались. И все больше проникались мыслью, что где-то живет их мальчик, все больше уверивались оба, что жить дальше – и ничего не знать о нем – просто невозможно.

* * *

Через неделю они стояли в холле роддома и, оглядываясь, собирались с силами для нелегкого разговора. Галя как-то сникла. Ей было очень страшно. Все, что могло получиться из этой истории, любой предполагаемый исход вызывал в ней болезненный панический отклик. Привычная к решению домашних проблем, она вдруг совсем потерялась от пугающей нестандартности задачи. И все чаще с надеждой взглядывала на топтавшегося рядом Игоря. Он же, как обычно очень чувствительный к настроениям жены, кивал ей ободряюще – не боись, мол, Галка, прорвемся. Она крепче цеплялась за его локоть и, волнуясь, шумно вздыхала, плотно сжимая губы. Это выражение лица появлялось у нее всегда, когда она собиралась с силами, призывая в себе решимость действовать. Однако на сей раз спасительная мимика не срабатывала.

Галя никак не могла сосредоточиться. Наконец на авансцену событий уверенно выступил муж. Мягко отстранив жену, он сделал отчетливый шаг к окошку регистратуры и, решительно прокашлявшись, озадачил вопросом сидящую за ним женщину в белом халате: у кого, дескать, можно получить информацию о сотрудниках, работающих больше десяти лет. Женщина подняла в удивлении брови и покачала головой, не понимая.

– Да что ж непонятного, – поднапрягся Игорь. – Ну есть у вас врачи, медсестры, нянечки с большим стажем работы в вашем роддоме?

– Ну допустим, – уклончиво реагировала женщина. – Но вам-то это зачем?

– А поговорить надо.

– Знаете, нашим сотрудникам особо-то разговаривать некогда.

– Послушайте, девушка, – не сдавался Игорь, – ну нужно нам, понимаете?

– Не понимаю. Вы же ничего не объяснили.

– Ну надо нам найти одну женщину… – замялся он. – Женщину, которая здесь рожала вместе с моей женой, понимаете? Вот и хотим поговорить с теми, кто здесь тогда работал.

Галя жадно слушала, согласно кивая. Медсестра в окошке откинулась на стуле, постукивая концом ручки по столу.

– Вы нам хоть одного порекомендуйте, – не ослаблял напора Игорек, – а мы уж дальше сами…

– А я сама здесь только семь лет работаю, – возразила осторожная регистраторша.

– Так направьте к кому-то, кто мог бы помочь, – стараясь не потерять инициативы, предложил настойчивый посетитель.

– Ну не знаю… Странная какая-то просьба. Позвоните секретарю, может, она вам чем-то поможет. У нас такими делами заниматься времени нет, вон уж за вами очередь выстроилась.

И она написала телефон на бумажке.

– Я поняла, – сказала Галя, когда они отошли от окошка. – Так мы ничего не узнаем. Секретарь тоже начнет юлить и осторожничать. И скажет, что таких справок они не дают. А если мы прямо заявим, зачем пришли, так любыми средствами отвертятся, потому что тут репутация заведения примешается, а то и вообще – криминал… И ничего мы не узнаем. По-другому как-то надо. – Она решительно сжала губы и сощурилась, соображая: – Может, мне как бы журналисткой прийти, а? – Галя уже снова привычно выдавала идеи для вывода семьи из трудного положения. – Ну, загримируюсь поярче, оденусь так, чтоб не узнали… А то вдруг сейчас кто-то запомнит – скажут, эта баба уже приходила… Значит, вроде я журналистка, и приду к главврачу, вроде репортаж о роддоме хочу написать. – Галя на секунду задумалась. – Скажем, «Роддом вчера – роддом сегодня»… А? Или документальное кино снять?