темноте. Глаза, будто бы черные, нос, губы…

Сердце пропустило удар и застучало быстрее.

Она забыла, как дышать, и, будто спеленатая этим взглядом, тонула в нем. Так хотелось сделать хоть что-то, чтобы разрушить это странное оцепенение — или не делать ничего.

— Замерзла?

Голова закружилась, она глубоко вздохнула, выдавила «угу» на выдохе.

— Ползи ближе, — шепнул он. — Руки буду держать при себе.

Линда фыркнула и повернулась спиной, заерзала, придвигаясь вплотную к парню. От него веяло жаром, будто от печки. Куснула губу, порадовалась, что ночью ее глупой улыбки никому не видно.

— Обними, так теплее будет.

Витька ничего не ответил, лишь перенес ладонь со своего бедра на ее талию.

Девушка подумала, что теперь точно не уснет, но парень вел себя до возмущения прилично, и она, немножечко злая и усталая, быстро отключилась.

Линда

— Лин, ты меня вообще слушаешь? Линда!

Девушка вздрогнула и уставилась на Марго. Брови нахмурены, черные глаза сверкают. Сердится. Еще бы не сердиться! Линда ее слушать и не думала, витая мыслями в облаках.

«…жесткая щетина по нежной щеке, сердце колотится у горла. Губы так близко, и так далеко…»

— Ли-ин. Может, расскажешь?

Девушка глянула на подругу, что смотрела так проницательно и хитро, и отвернулась.

Она не помнила, из-за чего проснулась той ночью, прохладной, влажной, беззвездной. Почему вместо того, чтобы перевернуться на другой бок и снова уснуть, она встала и пошла к костру. Как раз туда, где дежурил Виктор. И даже разговоров их толком не помнила — лишь то, что были они легки и на удивление приятны. И вкусы оказались похожими, и увлечения, и взгляды на жизнь…

Линда слушала, говорила сама, смотрела через огонь на парня и думала, что он хорош — как ни крути, хорош. Что она рада поддаваться его очарованию, как рада месту, времени и этой компании…

— А знаешь, в чем твоя главная проблема? — спросила девушка, наклонив голову вбок.

— А у меня есть проблема? — со смешком переспросил парень, передавая ей кружку с еще теплым травяным отваром.

— Ты слишком много думаешь. Обо всем и сразу. Учись расслабляться, вечный контроль выматывает.

— А за тобой такого не водится, да?

— Потому и говорю, что знаю по себе.

— И как ты с этим справляешься?

— А я не справляюсь.

Она тихонько рассмеялась и прикрыла глаза ладонью.

— И все же. Три главных способа расслабления. Быстро.

— Хм. Ладно. Танцы. Горячий душ. Массаж.

Он смотрел, улыбаясь.

— Ой, только не говори, что можешь помочь с последним.

— Почему же? Могу.

— Верю. Только… если ты делаешь массаж плохо, то это… плохо, — сказала, тихонько смеясь. — Но если ты делаешь его хорошо, это еще хуже. Я…

Прикусила губу, понимая, что не готова рассказать об этом «хуже». Слишком сильно она любит массаж.

— Я готов рискнуть.

Он встал и шагнул к ней, не давая опомниться. Линда вскочила на ноги, внезапно остро ощущая и эту ночь, и хрупкое уединение с парнем, который ее волнует.

— Вик, я не…

— Лин, это всего лишь массаж. Лучшее, что можно предложить уставшим мышцам. Могу же я другу плечи размять?

— Ладно. Можешь.

Она повернулась спиной.

— Значит, я друг? Как Ваня или Тимур?

Сильные пальцы легли на плечи, пробежались чутко, тронули шею, и Линда вздрогнула всем телом. Губу закусила, чтобы не застонать.

— Ты определенно не Тимур, — дохнули ей в ухо.

Щеки так и запылали, и девушка порадовалась, что парень не видит ее лица.

Он разминал ее сильно, почти профессионально чувствуя напряженные участки. Тело под его пальцами расслаблялось, и хотелось сесть, а лучше — лечь, чтобы стало совсем уж хорошо. Но когда он перешел на шею… Линда не сдержала вздоха. Спина ее помимо воли выгнулась, голова откинулась в сторону, открывая больше доступа, призывая еще что-то помять.

Сзади донеслось тихое «ого», и девушка шагнула вперед, разрывая дистанцию.

— Так. — Она нервно вздохнула. — Кажется, хватит. Спасибо большое, я спать.

— Подожди.

Он шагнул следом, развернул к себе.

— Я иду спать, — сказала она, собирая волю в кулак, и посмотрела в глаза. Ох, лучше б этого не делала!

— Нет, не идешь.

Он стоял близко-близко, и даже через одежду она чувствовала жар мужского тела, а плечи, на которых лежали его ладони, так и вовсе пылали. Наклонился, касаясь щекой щеки, шумно вдохнул. Щетина оцарапала легонько кожу, тревожа, закручивая спирали желания в животе. Жар затопил ее всю, растекся волной по телу, и стало легко, и томно, и невыносимо прекрасно. Хотелось двигаться и касаться — кончиками пальцев, ладонями, голой кожей запястий. Но Витька медлил, и она замерла, не шевелясь, словно девочка неопытная смущаясь и боясь разрушить то хрупкое, что возникло между ними. Губы, такие близкие, были недосягаемо далеко, и Линда подумала, что рехнется, если он ее не поцелует.

— Кхм, — раздалось за спиной. — Это так вы охраняете наш покой?

Линда отпрянула, как подросток, застуканный на неприличном. Тэн Рейнар смотрел требовательно, но не зло, и девушке опять почудились смешинки в его глазах. Его словно забавляло происходящее.

— Я… — начала Линда, чувствуя, как горят уши, и злясь на себя за это.

Витька перебил сухо:

— Охраняем. Есть вопросы?

Тэн ухмыльнулся.

— Ну, охраняйте.

И перевернулся на другой бок.

А им, конечно, стало не до поцелуев. Виктор притянул к себе, коснулся губами лба.

— Учишься расслабляться? — спросила и тут же прокляла свой дурацкий язык.

— Типа того.

Девушка вздохнула и так и не решилась сказать: нравишься ты мне, зараза…

Линда вздохнула вновь.

Ритка глянула с пониманием, губы дрогнули в улыбке.

— Чую, я знаю, где твои мысли. Случаем не Виктор их украл?

— Ничего подобного.

— Ты кого обмануть пытаешься, ведьму? Эти дела я сразу вижу, особенно когда девушка так улыбается.

— Как — так?

— Мечтательно.

Линда задержала дыхание, откинула голову назад. Выпрямилась, сказала резко:

— Да! Нравится он мне, очень!

— И…

— И из этого, возможно, что-то получится. Если я, конечно, не психану и все не испорчу. Потому не говори мне ничего, пожалуйста! Я очень хорошо умею все портить.

Рита не ответила, лишь улыбнулась лукаво.

Глава 14

Марина

То, что огонь — не ее стихия, Марина поняла сразу. Он не давался ей, не говоря о том, чтобы слушаться, она не чувствовала его совсем и боялась, и вместо того, чтобы раздувать горящее пламя, тушила его.

Грен Иртен фыркал и смотрел уничижительно, мол, еще один недомаг на его голову. Он, классический боевой маг, хотел, похоже, воспитать себе подобного. Радовала его лишь Алина, да изредка Соня. Ну