протянула Сонечка, трогая парня за рукав, — но не бьются же гьярравары с магами всерьез, да?

Зацепилась за что-то ногой, охнула и повисла на руке Виктора едва ли не всем телом. Он и бровью не повел. Помог восстановить равновесие, аккуратно отцепил пальчики девушки от рукава, пожал легонько.

— Бьются, Сонь. Иначе, зачем бы нас учили? Из любви к искусству? Сомневаюсь. Мир суров, и в детском саду этом нам недолго сидеть осталось.

Кажется, он хотел еще что-то сказать, но промолчал. Произнес преувеличенно бодро:

— Ну что, купаться? Пока начальство не передумало.

Не передумало, лишь отрядило с ними парочку гьярраваров. Старший, Ирнхольд, был велик, суров и молчалив. Младший же, темноволосый, среднего роста, оказался болтлив и весел. Сразу пристроился рядышком с Линдой, та пихнула его локтем в бок, сказала что-то, и оба рассмеялись. Парень приобнял рыжую за плечи, та вывернулась, фыркнула и толкнула вновь.

— Ивар, оставь ее, она не твоя! — выкрикнул Олег и цыкнул выщербленным зубом, не сводя с девушки взгляда.

— Может, твоя?

— Может, и моя.

— Обломитесь, ребятки! — звонко отозвалась Линда, развернувшись и шагая спиной вперед. — Я сама по себе, ничейная.

Ивар, потирая ладони, высказался в духе, что бесхозное добро к рукам прибирают быстро. Линда беззлобно ругнулась:

— Иди ты! Нашелся прибиратель.

Мужчины заухмылялись, а девушка, ускорив шаг, убежала вперед.

Марина смотрела ей вслед. Вот как Линда умудряется так легко общаться с парнями? Шутить, подтрунивать, дразнить и тут же ставить на место. Проводить с ними весь день, и в тренировках, и отдыхая, и ни разу не быть зажатой в углу, что странно, особенно с учетом местных нравов. Как? Марина надеялась, что года через два тоже так научится, а пока…

Пока и разговоры, и прикосновения, даже самые невинные, смущали ее невероятно. Девушка краснела, бледнела, несла чушь и пыталась сбежать, лишь бы не возникало этой неловкости. И ведь ей почти восемнадцать! Вот же дура пугливая…

Глянула украдкой на Ваню, тот, словно почувствовав взгляд, обернулся и притормозил, дожидаясь ее. Сердце опять прыгнуло к горлу, глаза и мысли заметались в поисках путей отхода. Выдохнула, собралась и поравнялась с ним.

Какое-то время шли молча. Иван крутил в руках кусок деревяшки, словно раздумывая, что бы с ним сделать.

— Ты не бойся его, — вдруг выдал он.

— Кого? — опешила девушка.

— Мага. Вас он не угробит — слишком великая ценность для этого мира.

Она нахмурилась.

— Нас?

— Ага. Вас, магов. Грен Лусар не из тех людей, кто выпускает то, что попало им в руки. Думаешь, почему он с вами носится? От вселенски огромного сердца и доброты? Вряд ли. Взгляд у него змеиный, и брешет много. Вы нужны ему. А мы так, в довесок пошли.

— Ты говоришь так, будто бы мы вещи какие-то, — прошептала Марина.

Ваня глянул на нее насмешливо и, одновременно грустно, словно сказать хотел: да, а ты как думала? В сказку попала?

Но он произнес иное:

— Как ты видишь свою будущую жизнь?

— Я не думала об этом.

— Подумай, — велел он и подал руку, помогая перебраться через ствол упавшего дерева.

Марина, мучительно краснея, вложила свои пальчики в его крепкую ладонь и поймала себя на мысли, что отнимать их не хочет. И, едва обрела равновесие на земле, тут же отдернула.

— А ты как видишь свою жизнь? — спросила, чтобы скрыть неловкость. — Чего хочешь?

— Дом и надел земли, чтобы, как минимум, не голодать, — ответил Иван сразу же. — Свое дело, мастерскую… я, знаешь ли, с детства с деревом работаю. У отца с товарищем была небольшая фабрика, корпусную мебель делали. Кажется, я лет в шесть уже что-то вырезать начал. Нравилось очень. Мать ругалась, конечно, страшно — я как-то чуть палец себе не отсек. Вот, видишь шрам? До сих пор след виден.

Он протянул девушке левую ладонь, а она все смотрела на его лицо, такое простое и открытое. Грубоватые черты становились почти красивыми, когда он рассказывал о том, что любит, взгляд светлел, а на губах появлялась теплая улыбка.

— Марин?

Она вздрогнула и опустила ресницы.

— Тогда зачем тебе тренировки с тэном Рейнаром?

— А как иначе? Просто так никто ничего не даст, да и нравится мне гьярра эта. Рейнар очень хорош в своем деле.

— Вас же убивать учат! — возмутилась она. — Неужели именно так — проще?

— Хочешь сказать, лучше быть беззащитным, да?

Она молча насупилась и скрестила руки под грудью. И тут же чуть не упала, споткнувшись о камень. Ваня подхватил.

— Марин, в этом мире каждый мужчина — защитник. И от того, можешь ли ты упокоить ближнего или дальнего своего, зависит твоя жизнь. Благополучие твоих же людей. Вот чему нас учат.

— А без «упокоить» никак?

Голос прозвучал так тоскливо, что Марина поморщилась. Парень улыбнулся ободряюще.

— Не бойся, я буду хорошим учеником.

Ваню окликнул Витька, и тот, извинившись, ушел вперед, оставив смущенную девушку размышлять над его словами.

И зачем он раздает такие обещания — ей?

Глава 15

Тимур

— Ты совсем больной?!

Тимур глянул на Линду исподлобья. Рыжая взъерошена, зеленые глаза сверкают зло. И чего приперлась? Он так долго планировал, ждал, решался, а она явилась теперь, грозя все испортить.

— Черт, Лин, свали отсюда! — буркнул он и попытался пройти мимо девушки, но она схватила за рукав.

— И не подумаю. Какого хрена тебе у грена Лусара понадобилось?

— Такого.

Он осмотрелся. Нет никого, но надолго ли? Заметит кто, и все — он пропал, вопросов не оберешься.

— Лин, просто поверь, мне туда надо! Я потом расскажу.

Девушка облизнула губы и тоже нервно огляделась.

— Если возьмешь что, он заметит.

— Я не дурак, только посмотрю.

— А приглашение?

Вопрос резонный, в обиталище мага человеку теперь просто так не зайти. Обычному человеку.

Тимур дернул плечом.

— Мне не надо.

— Но…

— Линда, блин!

— Ладно. Только быстро!

Он молча юркнул за дверь. Не скрипнула. Уйти, возможно, тоже тихо получится.

Дом небольшой, полутемный, окна здесь если и прорубают, то мало и узкие. Крепкая кровать — настоящая, мощная, с резным изголовьем и изножьем. На ней расшитое покрывало, подушек аж три. На вычурном столике кувшин с узким горлом, пара резных кубков и блюдо с фруктами. Роскошь для этой глуши.

«Красиво живет, зараза». А у ребят — общая комната, жесткие матрасы и пара одежды на смену.

Рабочее место здесь выделено и задвинуто в угол. Чистота и порядок: бумаги стопочкой, свертки и книги на стеллаже. И склянки, много склянок всех форм и размеров. Хорошо хоть лап и ушей