Любой серафим обычно хладнокровен. Он помнит — либо ты размажешь демона, либо он тебя. А работники Штрафного Отдела — этим вообще экзорцизмы проводятся по расписанию, прижигая им обостряющийся демонический голод.

Я ничего не слышу, кроме этого хриплого тихого воя, я ничего не чувствую, кроме того, что после каждой пятой строчки Увещевания прижатый моим коленом к полу Дэймон вздрагивает, будто в его голове взрывается новая бомба.

Ему это нужно! Нужно! Он почти сорвался. Он в шаге от возвращения на крест. И там, на кресте — ему будет хуже. Там боль не заканчивается… И нет других способов его урезонить. Только этот…

Я ненавижу каждую строчку этого обращения к Небесам. Просто потому что… Уж лучше бы я разделяла с ним и это. Если бы мне после чтения экзорцизма прилетало что-то большее, чем простая мигрень.

И я знаю, что слишком много на себя беру…

И все равно я заканчиваю. Последние фразы Увещевания ложатся на язык, будто что-то невыносимо тяжелое, и вот уже я сползаю на пол, глядя, как еле шевелится на полу измученный Дэймон, опираюсь спиной о боковину рабочего стола Джо.

Боже, он еле живой… Я будто гвозди в него забивала…

И как мне с этим справиться дальше? Работая-то в Штрафном отделе, где таких вот красавчиков каждый день на место ставят.

А ведь я должна. Должна!

— Какая же ты молодец, Рози… — раздается за моей спиной голос Джона. И это совсем не то событие, к которому я сейчас готова.

Он сидит на подоконнике, будто и не уходил никуда. Бледноватый. От моего взгляда Джо уклоняется. Его клинок — покоится в опущенной руке, будто бы он и сам был готов в любой момент вмешаться.

— Что…

Я затыкаюсь, не договорив. Все вдруг становится понятно. Джо — серафим. Он может скрываться от любого ангела младшего ранга, вроде меня. И он был тут, был готов броситься в атаку в любой момент…

— Ты меня проверял?

Уж слишком все сошлось. Мои аннулированные тесты, и вот это… Нападение Дэймона. Ведь я же знаю, что экзорцизм Джона раскатывает демонов с эффективностью асфальтового катка, но куда быстрее. У его Увещеваний действительно ужасная сила. Потому что Джон не сомневается, что делает правильное дело. Дэймон не мог от него сбежать. Если ему сбежать не дали…

Джо кивает. Медленно, четко, все так же избегая встречаться со мной глазами.

Я даже не знаю, что чувствовать по этому поводу. С одной стороны — хочется дать ему подзатыльник за «практические тесты», во время которых я чуть было не словила инфаркт, с другой… С другой — чем эта ситуация отличалась от типовой, которая могла произойти в Штрафном Отделе? Да и… Умереть можно только один раз.

— Я бы не дал причинить тебе вред, ты веришь, Рози? — Джо наконец глядит на меня, и взгляд у него виноватый.

— Ну, а если б вред и причинился — с яда беса оклематься можно за пару дней, да? — я чуть щурюсь. — Твоя идея? Или мистер Пейтон предложил?

— Ну, не демонизируй Артура, — Джо качает головой, — не все зверства в Лимбе придумывает он. Я тоже кое на что гожусь, а ты меня взяла и со счетов списала, будто и нет у меня никакого воображения.

Я кошусь на Дэймона, все еще подрагивающего на полу в болевом шоке.

Воображение есть, конечно.

Церемонности — нет ни грамма. По крайней мере в работе со штрафниками Джо явно не тот милый кот, который таскает мне кофе с пончиками по утрам.

— Хороший был экзорцизм, — задумчиво замечает Джо, тоже глядя на Дэймона, — раньше у тебя получались слабее. А тут… Проняло существенно быстрее, ты явно была более сосредоточена.

Я, честно говоря, ощущаю себя несколько растерянно. Более сосредоточена? Я? Да не сказала бы…

Ну, ладно, ему виднее, наверное.

— И как ты рассчитал? — я смотрю на Дэймона, на его мелкую дрожь и пытаюсь не думать, что вот в этом его состоянии моя вина. — Предложил ему изобразить нападение, чтобы проверить меня?

Джо невесело вздыхает.

— Я был бы рад минимизировать все риски, но с Дэймоном просто нереально договориться, если он в состоянии активного срыва. А он… Он был в нем. Да и нужны были условия максимально приближенных к боевым.

— И неудобным, — бурчу я недовольно, — в кабинете тесно. Особо и не развернешься.

— И тем не менее, ты справилась блестяще, Рози, — Джо смотрит на меня так твердо, будто он-то во мне не сомневался, — быстро и эффективно.

С ума сойти. С учетом того, что все мои «потрясающие» успехи в фехтовании и экзорцизме заканчивались на том, как потрясти Артура Пейтона уровнем провала — все эти похвалы от Джо мне слышать удивительно. Кажется, самое важное во всем этом — иметь хороший стимул. У меня есть такой… Рыжий такой, наглый стимул, который надо кормить по расписанию.

Нет, озвучишь это — уржешься вусмерть.

Папа, я просила котика! Ты не разрешил. Вот теперь я завела себе ручное исчадие ада! Закрыла гештальт, блин. Может, все-таки надо было сойтись на котике?

— Значит, это он сам? Сам пришел по мою душу?

— Голодный демон — это демон, ведомый одними только инстинктами, — Джон вздыхает, а потом наклоняется к Дэймону, прихватывая его под мышками, — потому и предсказуемо, как они себя поведут. Он не мог проигнорировать твой запах.

— Погоди, я помогу… — идея о том, что он потащит Дэймона по полу волоком, мне не нравится. Этому демону и так сегодня не поздоровилось.

— Рози, не надо…

Поздно — я уже прихватила демона за ноги и, пару секунд померявшись с Джо упрямостью взглядов, мы все-таки перетаскиваем его на диванчик у стены его кабинета. Потертый, уютный такой диванчик. На котором, кажется, регулярно, валяются демоны.

— Коза ты все-таки упрямая, Агата Виндроуз, — бурчит Джо, а потом ловит меня за запястье и притягивает к себе.

— Не фамильничай, Джон Миллер, — после этих слов я как-то давлюсь воздухом, потому что осознаю, что вообще-то — настолько тесно в обнимку мы с Джо еще не стояли. И уже никакой дружбой эти объятия и не объяснишь — Джо прижимает меня к себе довольно крепко. И смотрит на меня, прямо, не отрывая взгляд ни на секунду. Ни одного поползновения дальше,