— Нет. Эксклюзивные права на свой торс я уже передал одному влиятельному человеку и не имею права демонстрировать торс без специального разрешения.

Лицо девушки расстроенно вытянулось. Пришлось ей довольствоваться простым селфи. Причём Марк держался отстранённо. Я не особо хотела наблюдать за Марком, изучала афишу кинотеатра. Вернее, пыталась изучать. Потому что мысли лезли в голову совершенно не те!..

— Хочешь сходить на премьеру? — послышался голос Марка над самым ухом.

Он обнял меня за талию и прижал к себе.

— Наверное, интересный фильм. Кажется, весёлый… — пробормотала я.

— Весёлый?.. Хм… У тебя очень своеобразное чувство юмора, если драматический фильм-биография кажется тебе весёлым.

Я вывернулась из объятий Марка, но он меня не отпустил. Тотчас же притянул к себе.

— Ах ты ревнивая моя… — усмехнулся Марк, сверкнув синими глазами.

— Я не ревновала! — возразила я и тут же добавила под насмешливым взглядом Марка. — Совсем немножко!..

— Расскажи, насколько немножко, — попросил Марк.

— Не буду!.. Тебе, похоже, нравится, когда к тебе клеятся все подряд, — в сердцах произнесла я.

— Нет, Луковка. Мне безумно нравится, когда ты ко мне клеишься и ластишься. А твоя сладкая ревность — как вишенка на торте…

Марк поднял моё лицо за подбородок и начал целовать мои губы. Поцелуй был невероятно нежным и сладким, волнующим. У меня даже голова закружилась от удовольствия.

В голове промелькнуло, что надо бы остановиться, ведь кругом полно людей. А мы целуемся так открыто и жадно, трясясь от сумасшедшей близости, от которой начинает закипать кровь в венах…

— У меня от тебя совсем крышу сносит, — прошептал Марк.

Он прижал меня к своей груди и поцеловал в лоб, заставив меня замереть без движения. Я просто слушала, как громко и гулко стучит в груди его сердце. Быстро-быстро в сумасшедшем ритме!..

Кажется, я на самом деле что-то значу для Марка…

Марк убеждал меня в том, что я — единственная и незаменимая для него, окружив меня таким пристальным вниманием и заботой, что я начала верить, будто я оказалась в настоящей сказке!.. Мы проводили вместе почти всё свободное время.

Истомин пока ещё не вернулся к своей основной деятельности, занимаясь продвижением своего рекламного аккаунта. Женя был неутомим. Ему удалось уболтать Истомина на студийную съёмку. По словам Жени, все затраты на профессиональный видеомонтаж в дальнейшем окупятся.

Первым достижением Истомина на новом поприще стала реклама новой марки ножей. Марку не приходилось делать ничего из ряда вон выходящего. Он просто картинно настрогал овощи и ловко подкинул в воздух лезвие ножа, поймав его. Съёмки не заняли много времени, а результатом сотрудничества Марк остался доволен.

— Так ты скоро станешь самой настоящей моделью! — похвалила я его.

— Нет, Луковка. Я просто занимаюсь этим, потому что ты очень много старалась ради этого всего. И пошла на многие жертвы.

— Жертвы? Какие, например?

— Например… — задумался Марк. — Например, ты согласилась пробовать всю мою стряпню. Не только пробовать, но и есть!..

— Но ты же знаешь, что ты прекрасно готовишь. Это было самой лёгкой и приятной частью.

— Са-а-амой приятной, значит, да? — прищурился Марк, обводя меня многозначительным взглядом.

— Не считая тебя, разумеется! — мгновенно выкрутилась я.

Марк рассмеялся.

— Хитрюга!.. Нет, на самом деле я уже соскучился по своей работе. Только и всего. Конечно, я готовлю, но… не так и не столько.

— Марк? А почему ты решил стать поваром? У тебя родители тоже повара?.. — спросила я, перемывая посуду.

— Мои родители — повара? — изумился Марк и громко расхохотался. — О да!.. Если только в их кошмарном сне!..

— Почему ты так говоришь? — удивилась я его реакции.

— Потому что, Инесса… Мои родители не имеют никакого отношения к кулинарной профессии. Они — не ремесленники вообще. Люди искусства и науки. А я… пролетарский отщепенец и кухонный работник.

— Ты — шеф-повар! — обиделась я.

Так небрежно звучали слова Марка. Но это были не его слова. Марк просто повторил чьё-то высказывание о себе.

— Луковка, ты почему надула свои губки? Защищаешь моё честное имя?..

— Мне не понравился пренебрежительный тон. У тебя невероятно сложная профессия, к тому же очень творческая! — с жаром сказала я.

Марк с удивлением посмотрел на меня, потом поцеловал в обе щеки, сказав.

— Воинственно настроенная, очень сексуально выглядишь!..

— Нет, подожди, — увернулась я от его рук. — Мне интересно…

Я посмотрела на Марка и смутилась. Чёрт… Похоже, что я перегибаю палку. Мы едва начали жить вместе, а я уже хочу знать так много о нём и его семье.

— Что, Инесса?

— Нет, ничего, — отмахнулась я.

— Только не дуйся, милая. И никакого секрета здесь нет на самом деле, — пожал плечами Марк, усаживая меня к себе на колени. — Просто мои родители никогда не разделяли мою любовь к кухне. Вот и всё.

— А кто они у тебя?.. Я о них ни разу не слышала от тебя.

— Потому что рассказывать нечего, Луковка. Вот твои родители, например, кто?..

— Ну-у-у-у… Мы без папы росли. Мама с папой давно разошлись. Так что про папу и говорить нечего.

— А мама? Кто она по профессии?

— Мама… У мамы свой небольшой отдел обуви в магазине, — сказала я. — И кроме меня, ещё трое детей.

— Ещё трое? Ничего себе!..

— Да. Трое… Две сестры и самый младший братишка, — улыбнулась я. — У мамы, кроме меня, забот хватает.

— А я в семье один рос. Было бы здорово иметь сестёр или братьев!

— О, тебе только кажется!.. Иногда было так шумно, что даже уроки учить было сложно! — возразила я, но больше смеясь, потому что было весело. Постоянный шум, гам, весь дом стоял на ушах, но было весело.

— Хотел бы на это посмотреть, — заявил Марк, серьёзно глядя на меня.

На мгновение я застыла, замявшись.

— В чём дело?.. Боишься, что твоя мама не одобрит мою кандидатуру?

— Нет. Дело не в этом. Я просто ещё не задумывалась даже… И надо будет ехать в Воронеж, к маме.

— Что у тебя с работой? — оживился Марк. — Я-то пока свободная птица и могу себе позволить рвануть на несколько дней в любом из направлений…

— Ой!.. Я… не знаю. Отпрашиваться у Родионовича нежелательно. Он — фанат своего дела. А я ещё не зарекомендовала себя настолько, чтобы можно было закрывать глаза на моё отсутствие.