– Наводчики к стволам, огонь по готовности!

Шитик продолжал заметно отставать, а потому тянуть с залпом Тимофей не стал. Руль вправо, корабль качнулся, меняя курс, выпрямился. Загрохотали пушки. Несколько мгновений неизвестности… Но когда «Веселая невеста» вышла из порохового облака на этот раз, стало видно, что передний парус шхуны обвис вдоль мачты, и она прямо на глазах теряет ход.

Холопы радостно закричали, вскидывая кулаки.

– Заряжай! – приказал мрачный паренек. Несмотря на успех пушкарей, шхуна все равно ползла быстрее плоскодонки.

Басарга подошел к сыну, положил ему руку на плечо:

– Молодчина, капитан! Мы его взяли. Без носового паруса от датчанина кораблю не уйти.

Действительно, мчащийся под всеми парусами флейт вскорости обрушился на несчастного торговца, с ходу выбросив на него абордажную команду. Через несколько минут задний парус тоже исчез, позволив шитику добраться наконец до врага, и Карст Роде весело крикнул вниз:

– У тебя талант, капитан! Сделал поляка ловко на диво! Так держать. Кстати, селедку любишь? Тут ее полные трюмы!

Тимофей вопросительно оглянулся на боярина. Тот пожал плечами. В Москву селедку, понятно, возили на торг постоянно. Но до Ваги она никогда не добиралась. Местным жителям своей рыбы хватало.

– Не нравится, ну и ладно, – пожал плечами датчанин. – Продадим в порту, и все дела. С тебя пять человек, капитан. На шхуну сию тоже команда нужна.

Потеряв еще четверть команды, адмирал Карст Роде теперь и вовсе не имел иной возможности, кроме как следовать в ближайший дружественный порт, чтобы обменять немудреную покамест добычу на пополнение в команды теперь уже трех кораблей. Причем шитик по вполне понятным причинам от захваченных кораблей заметно отстал и в бухту Борнхольма вошел только вечером нового дня.

Тимофей, прищурившись, сперва приказал зарифить нижние паруса, и лишь напротив мола свернул остальные. Однако инерции «Веселой невесты» хватило только на то, чтобы уйти с фарватера и бессильно остановиться. Впрочем, в торговом порту встречать корабли умели – к новому гостю тут же направились два шестивесельных ялика, забросили канаты на нос, поволокли «Веселую невесту» к уже знакомым кораблям, борт о борт принайтовленным к причалу в глубине порта, быстро и умело пристроили в третий ряд.

С флейта упал, разворачиваясь, трап, по нему с грохотом свалился датчанин:

– Я заплачу на постановку! – крикнул он, пересекая палубу. Карст Роде, достав увесистый кошель, отсчитал рулевым каждого из яликов по нескольку монет и весело предложил: – Давайте скидку, ребята, и я стану нанимать вас каждый день!

Крикнул по-русски, а потому его наверняка не поняли.

– Все лучше, чем я думал, мой господин! – повернулся к Басарге датчанин. – Пока мы зимовали, русский царь Иоанн, оказывается, подарил Дании всю завоеванную Ливонию[27], а потому с датским королем Московия ныне в верных союзниках! Патент мой адмиральский бургомистр признал с радостью и разрешение на пребывание в порту подтвердил, даже убеждать сильно не пришлось, – красноречиво потер пальцами Роде. – Ныне у нас есть полное право торговать, стоять и нанимать кого лишь пожелаем безо всяких ограничений! Мы тут и таверну добрую поблизости присмотрели. Пусть капитан Тимофей пару сторожей оставит, да пошли, горячего поедим. В море ведь одной солониной и грибами питались, осточертело!

Порт Ренне оказался городком небольшим, уютным, но вместе с тем шумным – на узких улочках, протиснутых меж высокими заштукатуренными домами с острыми черепичными крышами, постоянно гуляли, ссорились и дрались, а порою спали многие десятки мореходов, сошедших с тесных корабельных палуб и торопящихся как можно быстрее и веселее гульнуть, прежде чем снова на долгие недели оказаться запертыми в тесных низких трюмах, путь из которых вел только на ванты, в гудящую ветрами качающуюся высоту – и опять вниз, в гамаки, до нового вызова к парусам.

С бургомистром подьячий не познакомился – все же царская грамота на адмиральское звание была у датчанина, а не у него, в домах останавливаться не стал – его вполне устраивало ночевать на палубе шитика, завернувшись в кошму. Все, что запомнилось Басарге о Борнхольме, так это сосиски с капустой и пиво в кабаках, крики чаек в небе и такие ровные стены домов, словно их сложили из кирпича, тщательно заштукатурили, а потом еще и гладко обстругали. Хотя во многих местах из-под штукатурки торчала не кладка, а стебли соломы и камышей.

Карст Роде не врал – о нем среди датских моряков слышали многие, а потому русский адмирал, продав трофейную селедку, на все вырученные деньги успешно выгреб из местных таверн всех свободных мореходов и просто искателей легкой наживы. Через два дня флейт и шитик опять вышли в море – шхуну Роде оставил. Пока ее просто не на что было вооружить.

Маленькая эскадра двинулась не в открытое море на оживленные торговые пути, а обратно к свейскому берегу. Датчанин считал, что для начала успешной охоты у него все еще слишком мало боевых кораблей. И твердо намеревался взять их у врага русской короны.

По мнению Карста Роде, искать нужные русскому флоту суда следовало возле Стекольны, сразу за которой, на внутренних озерах, отстаивались, ремонтировались и строились королевские суда. Туда он и повел собранные силы. Однако уже на третий день, в проливе между Кальмаром и островом Эланд, флейт и шитик обнаружили идущие встречным курсом три парусника: две каракки с носовой и кормовой надстройками и один флейт, отличающийся высокими мачтами и ровным корпусом.

– Капитан! – кинувшись к борту, указал вперед Карст Роде. – Из-под ветра будем брать! За кормой в линию вставай!

– Понял, адмирал! – крикнул в ответ Тимофей и стал отдавать быстрые четкие приказы: – Порты правого борта к открытию! Калить запальники! Команде броню надеть, оружие к бою!

Три десятка холопов засуетились, готовясь к схватке. Русская команда вернулась на шитик полностью – нанятых в порту мореходов датчанин забрал к себе. То ли не доверял мастерству холопов, то ли опасался, что бывалые морские волки не станут слушаться безусого мальчишку. Скорее второе. Все же холопов к походу Роде самолично готовил. Так что был уверен в каждом.

Две эскадры стремительно, под всеми парусами, сближались, и подьячий невольно ощутил на спине холодок от предчувствия новой жаркой схватки. Впрочем, юшман, сабля и косарь утешали. Взамен растерзанного в прошлой схватке зипуна боярин в этот раз накинул легкий плащ из навощенной парусины.

Боковой ветер, дующий в проливе, бодрости плоскодонке не добавлял, «Веселая невеста» постепенно отставала от флагмана, хотя и шла, в отличие от него, под всеми парусами. Флейт почти поравнялся с головной караккой свеев, когда Басарга сообразил, почему датчанин пошел в атаку именно из-под ветра. Парусники врага кренились в их сторону, пушечные порты смотрели в воду. А порты русского флейта смотрели вверх!