– А-а, – как-то по простецкому протянул офицер. – Через полчаса я буду готов. Вы меня проводите, сержант? Я ведь не знаю, где тут у вас находится комендатура.

– Да, сэр. Я буду ждать вас в коридоре.

Сержант вышел.

В стене напротив кровати Диггинс заметил узкую дверь. Он сразу догадался, что там должен находиться санузел. Так оно и вышло. Скинув с себя измятый костюм и рубашку, офицер отправился принимать душ. Через пятнадцать минут он вновь появился в комнате посвежевший, с гладко выбритыми щеками и благоухающий ароматами дорогой туалетной воды. Развернул сверток, разложил на кровати форму. Темно-зеленая с красными вшивками форма смотрелась даже вполне симпатично. На плечах кителя нашиты красные петлицы, означающие офицерский чин. Наконец, налюбовавшись своей новой одеждой, Диггинс облачился в форму. Сунул ноги в туфли и вышел из номера.

Сержант стоял навытяжку около двери. «Прям почетный караул» – подумал Диггинс.

– Ну что, сержант, веди меня в вашу комендатуру.

Коридоры и главный зал убежища были пусты. Высокие гости, нахлынувшие сюда вчера, расползлись по номерам, как насекомые по норам, и теперь отдыхали после тяжелого дня и не менее тяжелой ночи. Шаги офицера и сержанта звучали звонким эхом, отскакивающим от стен и высокого сводчатого потолка. «Кому понадобилось в этом подземелье выдалбливать такой высокий потолок?» – подумал Диггинс.

Они пересекли зал и нырнули в коридор, начинающийся у противоположной стены. Здесь также тянулись вереницы дверей по обе стороны, напоминая тем самым гостиничный коридор. Ковровой дорожки только не хватало под ногами. Вместо нее каблуки цокали по каменной плитке.

Сержант вел Диггинса через весь коридор, конец которого терялся где-то вдали. Офицер отважно шагал, не подавая вида, что ходьба его утомляет. Но вот вереница дверей закончилась. Впереди прямо в торце коридора оставалась последняя дверь. Над ней во всю ширину двери красовалась вывеска с надписью «Комендатура». Крупными строгими буквами черным по белому без каких-либо украшательств. Гунт распахнул дверь и пропустил вперед Диггинса. Офицер вошел в помещение, тут же напомнившее ему молодость, проведенную в казармах. Этот казенный серый цвет на всем: на стенах, мебели, даже на чайном сервизе, установленном во встроенном в стену серванте. И давно позабытый казарменный запах. Диггинса передернуло. Предложение генерала уже не казалось столь заманчивым. Однако возражать теперь бесполезно, назначение вступило в силу.

– У вас тут компьютеры хотя бы есть? – спросил Диггинс сержанта.

Тот удивленно захлопал длинными ресницами (офицер только сейчас разглядел, что ресницы у сержанта как у девушки).

– Господин офицер, как же без них?

– Почему тогда стол пустой? – Диггинс бросил взгляд на стол, заваленный какими-то допотопными стопками бумаг.

– К-как пустой? – не понял сержант.

– Где на столе комп?

– Он не на столе, сэр, – произнес Гунт. – Наш бывший начальник прячет его в сейф.

Диггинс обратил внимание, как сержант слегка запнулся на слове «бывший». Но все же, что это за дурость прятать комп в сейф?

– Как он открывается? – спросил офицер, подходя к внушительному бронированному шкафу.

– По отпечатку ладони начальника гарнизона.

– Бывшего?

– Теперь уже и по вашему отпечатку, сэр, – заявил сержант. – В администрации должны были обновить базу.

– Хм, посмотрим, – Диггинс прислонил ладонь к считывателю. Раздался противный писк, и следом прозвучал нежный женский голос: «Доступ запрещен». – Что скажете, сержант?

– Не знаю, сэр. Это какое-то недоразумение.

– Все тут у вас – одно сплошное недоразумение, – заявил вдруг Диггинс. Он прошел к столу, выкатил стул с подлокотниками. Подлокотники потерты, словно их терли наждачной бумагой. Сиденье лоснится от грязи. Сколько же лет пользуются этим стулом? Увы, другого не было. Пришлось офицеру опуститься на него. Взгляд упал на бумаги. Что это? Во всей ратуше, да что там ратуше, во всем мире, Диггинс не встречал бумажных документов. Вся информация, которой он пользовался, хранилась, перемещалась, выдавалась и вводилась только в электронном виде. А это что? Какие-то таблицы с цифрами-закорючками. Конечно, Диггинс не мог похвастаться тем, что у него получается писать, но он и не делал этого, и от других никогда не требовал. А тут? Кто-то неумелой рукой нацарапал циферки с буковками, которые надо умудриться ещё разобрать. Ужас.

– Сержант, вы можете ввести меня в курс дела? Что это за документы?

– Да, сэр, – с готовностью ответил Гунт. – Это ведомости, сэр.

– Что за ведомости?

– Отпуска питания, средств гигиены, обмундирования. Вот здесь ведомость учета материалов на ремонт. А это – журнал дежурств. А вот здесь…

– Хватит! – не выдержал Диггинс. – У вас начальник что, не мог все это на компьютере вести?

Сержант пожал плечами. Откуда ему знать, почему начальник вел бумажные документы.

– Ладно. Сколько у меня в подчинении человек?

– Тридцать, сэр.

– Не густо. Где они сейчас?

– Восемь несут вахту на четырех выходах по двое. Остальные спят, сэр.

– Понятно. Когда у вас подъем?

– В десять, сэр.

– Почему так поздно?

– Начальство не считало необходимым вставать раньше, сэр.

– Раньше не считало, а теперь будет считать. Объявляю подъем в восемь. Это значит, – Диггинс заглянул в айком. Его брови сделали чуть заметное движение вверх. – Впрочем, время подъема уже прошло. Поэтому, через десять минут, сержант, распорядитесь поднять гарнизон.

– Есть, сэр.

– Где у вас место сбора?

– Да-а…, – Гунт замялся, – Его и не было. Здесь собирались, если нужно.

– Хм, – Диггинс забарабанил пальцами по столу, – Объявляю место сбора в центральном зале. Чтобы через десять минут все поднялись, а в восемь двадцать пять стояли, выстроившись, посредине.

– Так точно, сэр.

Сержант развернулся на сто восемьдесят градусов, притопнув каблуком, и марширующим шагом вышел из кабинета.

5. Разведка

Главный зал убежища по-прежнему пустовал. Огромное помещение со сводчатыми потолками освещалось чуть приглушенным светом множества светильников, спрятанных где-то в потолочных конструкциях. Из стен зала, словно норы, уходили вглубь земли многочисленные темные коридоры. В них, как в огромном отеле, расположились сотни, а может и тысячи, номеров, по которым расползлись, словно муравьи, все те, кто причислял себя к элите города.

Спустившийся сюда народ не привык рано вставать, а в этот день после вчерашних треволнений все отдыхали. Поэтому сбору гарнизона никто не мешал. Двадцать два человека выстроились в две шеренги строго по центру зала. Диггинс, вспоминая из молодости строевой шаг, направился к собравшемуся отряду. Каблуки туфель громко цокали по каменному полу. Звуки шагов звонким эхом разносились по залу. Офицер, подойдя к отряду, прошелся вдоль строя, заглядывая в замершие глаза новых подчиненных. Все как на подбор. Одного роста, в темно-зеленых беретах, одинаково широки в плечах. И глаза все как у одного – с голубым отливом. Специально, что ли подбирали?