и чипсы для перекуса. Потом еду к промзоне. Заезжаю в бокс, и Вика тут же покидает салон. Присев на старый стул, надевает кеды. Потом закалывает волосы, собрав их на макушке.

– Ну ты же понимаешь, что машина уже пыльная, несмотря на то, что мы её помыли полчаса назад? – говорю я будничным тоном, наблюдая за Викой из салона.

– Понимаю, – говорит она, осматривая краскопульт и банку с грунтовкой. – Я договорилась с охранником и собираюсь одолжить у него ведро воды. А тебе придётся сходить за ним, потому что я должна позвонить бабушке.

Я медленно выбираюсь из тачки, подхожу к Вике вплотную.

– То есть я буду носить воду, пока ты будешь болтать с бабулей? А вечером ты с ней поболтать не можешь? Когда вы увидитесь.

– Нет, не получится, – она отрицательно качает головой. – Я не вернусь домой сегодня вечером. Мне туда просто нельзя.

– Ооо, а это уже интересно! Из-за «коллекторов»? – рисую кавычки в воздухе.

– Да, из-за них.

– Но, кажется, они преследуют твоего брата, нет? Это ведь он у кого-то что-то занял. Разве не так?

Вообще-то, она просто отменная лгунья. Потому что, глядя мне в глаза, спокойно сочиняет на ходу:

– Я в качестве поручителя выступала. Теперь и меня ищут. Ты, мажорчик, ничего не знаешь о нашем нищем мире. На каждом углу нас поджидает опасность, почти как в джунглях.

– Что ж… соболезную! Только не говори мне, что собираешься спать сегодня в моей тачке!

– Именно, – кивает Вика с ядовитой улыбкой на губах. – После того, как я покрою её грунтом, она всё равно больше никуда не поедет. Зато станет прекрасным местом для ночлега для нас обоих.

Вика ободряюще похлопывает меня по груди и добавляет:

– Так что, иди за водой, а я пока успокою бабушку!

Да это просто гениально, мать вашу!

И вновь эта чокнутая ситуация не столько возмущает меня, как будоражит… Будоражит перспективой провести эту ночь вдали от цивилизации и наедине с Викой. Ведь даже охранник покидает промзону на ночь.

Что ж… Чудненько!

* * *

После того, как Вика помыла машину, она ещё и с особой тщательностью умудрилась её обклеить, оставив в доступе лишь крыло, крышу и капот. То есть заклеила все стёкла, фары, двери… Используя для этого старые газеты, которые мне отдал охранник. Понятия не имею, когда она успела наладить с ним связь, но мужик искренне переживал за неё и за то, как она справится с поставленной задачей.

Тоже мне папочка!

– Ты понимаешь, что сейчас здесь будет жутко вонять? – спрашиваю раздражённо.

Уж больно быстро она справилась с этой самой задачей! А именно – приближается к финалу этой истории с покраской моей тачки.

– Не будет, – отрицательно качает головой Вика, нанося грунтовку на кузов. – Всего час, как заявляет изготовитель.

Ладно… Чёрт с ней! Посмотрим, что из этого выйдет. Забираю с собой чипсы, сухарики и пепси. Выхожу из бокса. Присев на бетонный бордюр, наблюдаю за работой девчонки через открытую дверь бокса.

Закончив, она выходит ко мне и садится рядом.

– Что там у тебя? – смотрит на мой сухпай.

– Чипсы и сухарики.

– Я люблю чипсы, – тут же протягивает руку.

– Да, я тоже.

Отдаю ей пачку сухарей. Она раздражённо фыркает, но тут же открывает пакет и начинает хрустеть сухариками.

– Может, всё-таки расскажешь, почему собрался троллить отца? – говорит будничным тоном.

– Может, всё-таки расскажешь мне, кто тебя преследует? – парирую я, открывая чипсы.

– Да я вроде сказала, – пожимает она плечами.

Быстро засовывает руку в мою пачку с чипсами, и я резко сжимаю её ладошку, устроив настоящий капкан из этого пакета. Вика бросает недовольный взгляд в мою сторону.

– Рассказывай про коллекторов кому-нибудь другому, – говорю я предупреждающим тоном. – Я на это не купился.

Мы сверлим друг друга взглядами, после чего я позволяю ей достать руку из пачки. Вика, конечно, прихватывает несколько чипсин и кладёт их в рот.

– Ты какой-то неуравновешенный, мажорчик, – говорит с улыбкой. – Хорошо. Не хочешь курса психотерапии – и не надо.

Я фыркаю.

– Серьёзно? Ты хочешь, чтобы я тебе поплакался, что ли? Рассказал о сложном детстве? О том, почему у меня такие отношения с папочкой?

– Ну да, – вновь незатейливо пожимает плечами. – Наверняка тебе не с кем поговорить. Вы, мажоры – чертовски одинокие люди, как я посмотрю.

– Одинокие? – изумлённо переспрашиваю. – Да что ты вообще знаешь обо мне?

– А мне достаточно того, что ночевать ты припёрся ко мне. У тебя что, друзей нет? Таких же, как ты – упакованных.

– Есть. Просто не хочу посвящать их в свои проблемы.

– Вот об этом я и говорю, – утвердительно кивает Вика. – Такой богатый, избалованный… и одинокий. Но я не настаиваю на сеансе, просто пыталась быть вежливой.

Тоже мне психолог!

Закидываю в рот чипсы. Запиваю пепси.

Ладно…

– Я не поехал в Лондон. Должен был там учиться, но не поехал, – всё-таки признаюсь я.

– Назло отцу? – предполагает она.

– Нет. Потому что хочу бизнесом заниматься. И не через пять лет, а сейчас.

– Ммм… А что не так? Твоему отцу не нужен сын-бизнесмен? – вновь пытается догадаться Вика.

– Ему нужен второй мэр. Видимо, – ухмыляюсь я. – Да и вообще, он очень любит, когда всё идёт строго по плану. И в его планах прописано – сыновья должны закончить престижные вузы. А я ослушался.

– Ааа, теперь понятно. Ты настолько ослушался, что ещё и беременной подружкой обзавёлся! – потешается Вика.

Чёрт бы её побрал! Вот зачем я ей всё это рассказываю?

Однако я вдруг продолжаю неожиданно для себя:

– Подружка мне нужна, чтобы скачать с моего батьки немного баблишка. Он же захочет от тебя избавиться.

– И что? Заплатит мне, что ли?

– Не тебе, а мне, – сразу исправляю девчонку. А то мало ли чего себе напридумывает…

– А ты не пробовал просто поговорить с отцом? – продолжает наседать она. – Просто сесть за стол, объяснить причину своего бунта. Показать ему какой-то свой бизнес-проект. Может, он тебе сам и поможет с бизнесом.

Я смотрю на неё так, словно она только что с Луны упала.

– Лицензия психоаналитика тебе точно не светит, ты же это понимаешь?

– А что не так-то? – изображает она искреннее изумление.

– А то! Я всё отцу рассказал ещё в начале лета. И денег просил, и проект показывал, конечно. Он отмахнулся от меня, словно я просто бред нёс. Вероятно, решил, что это очередной мой заскок несущественный. И замял эту тему на всё лето. А когда я отказался лететь в Лондон, искренне удивился. Словно и не слышал меня.

– Да ладно тебе!