Изучение сложного ритуала, который можно наблюдать в воинских частях, заставляет задуматься о невероятной теории, выдвинутой австралийскими учеными. А вдруг военные тоже обладают разумом?

Из журнала «Сравнительная зоология»

Я не убежал. Вера в то лучшее, что еще есть в людях, заставила меня изображать человека, который совершенно точно знает на каком боку и под каким одеялом он будет лежать, когда лет через сто умрет от старости.

Почему Алехин верил, что я буду спокойно дожидаться его визита, понять было значительно сложнее. Проявив неслыханную вежливость, он постучал в дверь. Естественно, он не стал ждать, пока я разрешу войти, но сам факт стука говорил о том, что я могу рассчитывать как минимум на уважение. Но я не был уверен, что оно больше того, каким обычно удостаивают ведомого на казнь. Да и польза от этого уважения весьма сомнительна – веревка будет прочна, а для палача готова замена.

После того, как бойцы Костяного отделения заняли места у окна, двери и у стойки с оружием, Алехин четким строевым шагом подошел ко мне и вручил кожаную папку, которую я ненавидел, еще будучи на месте Алехина – то есть когда был сержантом этого самого отделения. Папка эта служила пристанищем для приказов верховного командования. Их необходимо было выполнять беспрекословно, и подлежали они вечному хранению в сейфе, что стоял в комендатуре. Судя по тому, что я наблюдал – этот приказ касался лично меня.

Дальнейшее без магии не обошлось. Мое тело зажило отдельной от мозга жизнью, вывернув неестественным образом плечи, выпятив грудь и челюсть, я вдруг очутился в казалось, забытой навсегда стойке «смирно». По-моему, Алехин тоже был озадачен, однако, это нисколько не отразилось на процедуре передачи приказа:

– Сержант Алехин приказ вручил!

– Гражданин Каховский (это я, в последний раз моя фамилия звучала при аналогичных обстоятельствах, только тогда это был приказ об увольнении) приказ получил!

Тонкая папочка раскрылась, в ней, как я и предполагал, лежал почти прозрачный листок с виртуозно нарисованным гербом Короны: лук с двумя стрелами на фоне щита, а наверху – сама корона. Всё это сооружение располагалось на схематически нарисованном листе каштана.

Ниже шел текст и подпись сделанная монаршей рукой:

«Гражданина Александра Каховского призвать на службу с присвоением чина майора гвардии и перевода ему в подчинении Костяного отделения для выполнения миссии по восстановлению прохождения караванов по маршруту Киев-Ростов.

Для выполнения миссии выделить из казны майору Каховскому десять тысяч золотых рублей.

Срок службы – до выполнения приказа.

Срок вступления приказа в силу – по прочтении.

Срок выступления из Киева – сутки после прочтения».

Подпись, как обычно – неразборчиво. Это, чтобы мы не нервничали, когда монархи сменяются. Герб один и тот же, а чья подпись стоит – не все ли равно?

Кажется, я стал выше ростом. Наверное, и голос стал ниже и громче. Майор. Полковник в гвардии один. Майоров, если не ошибаюсь, четверо. И вот я – пятый. То есть я теперь как минимум шестой военный в городе. А с учетом особых полномочий, может, и второй. Хотя нет, скорее, наоборот: приказ о восстановление прохождения караванов говорит о том, что есть причина, по которой это самое прохождение не наблюдается. Тот, кто знал, что караван это не только грузы, но и рота гвардии, охраняющая их, понимал и то, что рота гвардии вместе с охраной караванщиков не смогла решить проблему, которую теперь должен решить теперь уже бывший детектив с помощью семерых бойцов. В переводе на русский язык это означало, что Корона хочет получить информацию о том, что же происходит с караванами, но если мы просто пропадем, то тоже никто не огорчится. Как известно, отрицательная информация – тоже информация. Все – таки, почему майор? Лейтенанта было бы за глаза у из уши, наверное, наш монарх просто не знает, что существуют звания и ниже. Странно, что он не пожаловал мне полковника.

Самое интересное во всей этой ситуации было то, что я уже начал выполнять приказ. Пусть на стадии просто готовности к выполнению. А ведь мог начать разрабатывать план саботажа. Видимо, глубокое впечатление на меня произвела явка Костяного отделения в полном составе. Эти могли убеждать. По крайней мере, я знал, что написано в уставе гвардии о дезертирстве и догадывался, кто получил инструкции на этот счет.

– Отделение! Вольно! – связки выдержали нагрузку и команда прозвучала как надо – Алехин расслабился и даже заулыбался, видно, ситуация его забавляла. Он думал, что со мной путешествие в Дикое Поле пройдет веселее. Будем надеяться, что путешествие в обратную сторону у нас тоже значится в планах. Я согласен всю дорогу домой ехать молча и даже не улыбаться.

Глянув за окно, я не увидел ни Первого Меча, ни Данилу. Они что решили реквизировать моего ученика на время службы? Нет уж – ученику придется отправиться со мной, а то вернешься на родную улицу – а на дверях новая табличка: «Детектив Данила».

Единственная идеальная команда, попадавшая мне в руки, состояла из пластиковых футболистов, насаженных на металлические стерженьки. Идеальная дисциплина, железная воля к победе и точное выполнение тренерской установки.

Из интервью главного тренера сборной России по футболу

Десять-двенадцать дней пути. С учетом того, что дорога пройдет через места, достаточно густо населенные, главной составляющей нашего багажа станет оружие. Алехин предложил одну спальную повозку пожертвовать куртизанкам… Я даже знаю, что еще надо погрузить, чтобы вместо движения в сторону Ростова мы начали кружить по полям Приднепровья. Сутки, обозначенные в приказе в качестве крайнего срока, были давно позади, а мы все еще толком не были готовы к походу. Странным образом молнии, которым положено было сорваться со шпилей Печерского дворца, чтобы превратить в пепел нарушивших повеление Короны, отсутствовали.

Процесс подготовки к походу может длиться бесконечно. Собственно, процесс подготовки к чему угодно может длиться бесконечно. Нельзя быть готовым на все сто. Чем глубже погружаешься в процесс, тем очевиднее становится, что ты только в начале пути. Какое счастье, что мы достаточно легкомысленны, иначе такое ответственное дело, как продолжение рода, могло бы не состояться никогда. Вспомните, когда в последний раз эта процедура прошла именно так, как вы этого хотели?

Поэтому минут через пять я скомандую Алехину «стоп», не дожидаясь, пока телеги разрушатся под тяжестью наваленных в них припасов.

Последний вечер перед выходом. Завтра всё будет иначе. Точка перегиба. Еще всё по-старому, но ножки этого старого уже подпилены, достаточно одного дуновения рассвета, чтобы оно рухнуло, оставшись лишь в памяти уходящих в поход гвардейцев. Гвардия всегда уходит на рассвете. Так проще. Город остается за спиной, и с каждым шагом всё светлее и теплее.