Она уже тогда, в Готаре, была красива, но за те годы, чтоони не виделись, здорово изменилась к лучшему. В Готаре была смазливенькаяперепуганная девчонка в домотканом, простушка, чуть ли не с пресловутымиклоками соломы в волосах, а сейчас перед ним стояла расцветшая, уверенная всебе молодая женщина, знавшая толк в последних достижениях здешней косметики.Остается ломать голову: кто на пиратском корабле мог соорудить ей искуснуюприческу с падавшими на плечи завитыми темными локонами? На ведьмовскоеискусство такое не спишешь, что-то он не слыхивал ни о ведьмах, ни о колдуньях,умевших самостоятельно, силой чар или заклинаний сделать себе подобное чудопарикмахерского искусства. Тогда, на палубе, он слишком устал и вымотался,чтобы задумываться над такими деталями – а сейчас был отдохнувшим и свежим,моментально подмечал те детали окружающего, что вызывали вопросы илинедоуменные раздумья…

Она непринужденно вошла в каюту, поставила лампу на стол иопустилась на привинченный к полу стул. Положила ногу на ногу, покачивая носкомсапога. Сварог выжидательно на нее поглядывал. Наряжена, словно паж вклассической пьесе: черные бархатные штаны в обтяжку, мужская рубашка с пышнымирукавами, сапоги из тончайшей кожи, кинжал на поясе. Тогда, на палубе, онавыглядела гораздо более буднично – и портки так не обтягивали, и рубашка былапогрубее, разве что на шее висело то же самое ожерелье, богатое, бесценное,сущая россыпь алмазов и сапфиров. Оно тоже никак не могло оказаться плодом ведьмовскогоумения – либо иллюзия, на это ведьмы как раз мастерицы, либо подарок капитана,что вероятнее, к чему любовнице предводителя пиратов украшать себя иллюзиями,когда есть возможность прибарахлиться натуральными драгоценностями?

– Вы меня узнаете? – спросила она, улыбаясь самым чтони на есть завлекательным образом.

– Иногда люди не любят, когда им напоминают, что видели их вкрайне стесненных жизненных обстоятельствах… – сказал Сварог дипломатично.

– Не тот случай, – сказала она решителньо. – Я-топрекрасно помню, как вы меня спасли от костра…

– Я тоже, – кивнул Сварог. – Правда, вы с тех порнастолько похорошели, что узнать мудрено…

Ее смех звучал, как серебристый колокольчик. Банальныйштамп, затасканный поэтами оборот, но что поделать, если именно такое ощущениеосталось?

– Вы чересчур снисходительны к простой девчонке иззахолустья, ваше королевское величество…

«Ну вот, началось», – подумал Сварог. Джагеддинпроболтался или она сама достаточно умна, чтобы следить за перипетиямиталарской политики?

– А вы меня, часом, ни с кем не путаете? – спросил он сбеззаботной улыбкой, позволявшей обратить все в шутку, легкий флирт.

– Ну что вы! Разве можно с кем-то перепутать стольпрославленного короля?

– Помилуйте, какое там, – сказал он. – Так, шумныепересуды записных сплетников вокруг моей скромной особы, и не более того… Явижу, у вас-то все в порядке? Выглядите веселой, благополучной и довольнойжизнью?

– Вашими трудами. Если бы вы меня тогда не освободили…

«То жил бы припеваючи, – мысленно продолжилСварог. – Не ломал бы сейчас голову, чего от нее ждать, и как эта встречаможет обернуться… тьфу ты, самое время…»

Он мысленно произнес несколько слов. Хотел посмотреть наоборотную сторону этой непринужденной беседы.

Таковая имелась, а как же. Каюта была заполнена завиткамисерого дыма, свивавшимися в самые причудливые фигуры, и эти невесомые струиколыхались не просто так, а словно бы подчиняясь некой управляющей силе.Сплетались вокруг Сварога, неощутимо его касаясь, целеустремленно обвивали,будто щупальца, сливались в причудливые фигуры, гораздо более стойкие, чемклубы простого дыма… поймав себя на том, что повернул голову, следя заперемещениями парочки особо заковыристых орнаментов, Сварог спохватился иотключил соответствующее умение. Не стоит показывать противнику, что видишь егоприемчики. Она явно пыталась на него что-то напустить – знать бы еще вточности, что именно. Увы, настолько его скудные способности не простирались,да и не способности это, строго говоря – так, подручный набор примитивныхинструментов, «мелкое небесное шуткарство», как выражалась однажды Грельфи,весьма даже критически относившаяся к тому, что за облаками пышно именовалимагией…

– Мне показалось вдруг, вы меня боитесь… – нежнейшимголоском произнесла «крестница».

– Вот еще, с чего вы взяли? – пожал плечами Сварог.

– Просто показалось… Бросьте! Вам, должно быть, кто-то уженасплетничал кое-что обо мне? Эти неотесанные мореходы… Или вы что-то такое исами видите?

– О чем вы? – спросил он спокойно.

– Ну, если не хотите поднимать эту тему, извольте… Вашижелания для меня – закон. Я ведь перед вами в неоплатном долгу, если высоизволили забыть по благородству своему и великодушию…

«Что она вытворяет? – подумал Сварог. – Жаль, неопределить. Ну и пусть себе старается, не действует на меня черная магия, хотьты тресни, не причинишь мне вреда… Хоть до рассвета упекай свои дымы, словно быпронизанные черными искрами…»

– Вы, наверное, никогда не знали моего имени? –спросила красавица, улыбаясь загадочно, без тени пресловутого ведьминогоковарства. – Меня зовут Марута, ваше величество. Отчего-то показалосьвдруг, что вам одиноко и скучно, и я пришла вас развлечь. Джагеддин отправилсяна берег и будет нескоро…

– Что это за место? Инбер Колбта?

– Почти, – сказала Марута небрежно. – Почти чтоИнбер Колбта…

Сварог лихорадочно прислушивался к себе – нет, никакихновых, неприятных, необычных ощущений… разве что чуть странная расслабленность,умиротворенность, ему по всем правилам полагается сейчас напрячься в недовериии тревоге, а он словно бы переполнен блаженством…

– А я могу сойти на берег? – спросил он, борясь с этойсовершенно ненужной сейчас расслабленностью, насколько получалось.

– А зачем? – молодая женщина подняла брови в ленивомизумлении. – Что вам там делать, на этом скучном острове? Дел у вас там неможет оказаться никаких, а тамошние развлечения, как во всех захолустныхпортах, примитивны и недостойны короля…

Сварогу показалось, что он не видит ее глаз, что вместо них– бездонные туманные пропасти. Все происходящее ему крайне не нравилось, но онсидел на прежнем месте, не в силах придумать, что же ему следует сделатьрешительного.

Она продолжала медленно, напевно, с таинственной улыбкой:

– Можете быть уверены, ваше величество, – вам и самомуне захочется никуда идти за примитивными развлечениями, вам ведь уже нехочется…

«Взять ее без церемоний за шкирку и выкинуть изкаюты, – сердито подумал Сварог, барахтаясь неподвижно в этом непонятномблаженстве, отдохновении тела и души. – Вот взять и выкинуть…»

Он не двинулся с места. Он не мог пошевелиться, но этоотчего-то нисколечко не пугало. Помимо его собственных усилий те самые дымныеструи, пронизанные словно бы мерцанием черных искорок, на несколько мгновенийявственно проступили в каюте, окутав его неспешным скольжением сплетенных изтумана узоров. «Плохо дело», – отметила некая частичка ясного сознания – ивсе осталось по-прежнему, он никак не мог освободиться от наваждения, потомучто не умел.