помолвки. Доктор Лана обошелся с молодой леди бесчестно, и Артур Мортон, ее брат, поговаривал о намеренье выпороть негодяя хлыстом. В чем именно заключалось бесчестное поведение доктора в отношении молодой леди, точно известно не было: кто-то предполагал одно обстоятельство, кто-то другое. Однако все заметили, что с той поры он предпочитал сделать круг в несколько миль, лишь бы не проезжать под окнами Лей-Холла, а чтобы избежать встреч с мисс Мортон, даже перестал посещать воскресные церковные службы. Кроме того, в журнале «Ланцет» появилось объявление о продаже практики в сельской местности. Имен не называлось, однако кое-кто решил, что речь шла именно о Бишопс-Кроссинге. А это означало, что доктор Лана собрался покинуть место своего успеха. Такое положение дел сложилось к вечеру понедельника, двадцать первого июня, когда события приобрели новый характер, а скандал деревенского масштаба перерос в потрясшую всю страну трагедию. Для того чтобы факты того вечера предстали во всей своей значимости, необходимо изложить некоторые подробности.

Помимо самого доктора, в его доме обитали лишь две персоны: экономка — пожилая и чрезвычайно почтенная особа по имени Марта Вудз, а также молодая служанка Мэри Пиллинг. Кучер и молодой санитар по вечерам уходили к себе домой. Доктор имел обыкновение допоздна засиживаться в своем кабинете рядом с приемной, в самом далеком от комнат прислуги крыле дома. Для удобства пациентов здесь находился отдельный вход, так что доктор имел возможность принимать посетителей втайне от всех. Действительно, когда кому-то из больных поздно вечером требовалась срочная помощь, доктор впускал и выпускал их именно через эту дверь, поскольку и экономка, и служанка имели обыкновение рано ложиться спать.

Двадцать первого июня Марта Вудз зашла в кабинет в половине десятого и увидела, что доктор сидит за столом и что-то пишет. Экономка пожелала господину спокойной ночи, отпустила горничную отдыхать, а сама занялась домашними делами. Когда она поднялась к себе, большие напольные часы в холле как раз пробили одиннадцать. Минут через пятнадцать-двадцать до ее слуха донесся исходивший откуда-то из глубины дома не то крик, нет то призыв. Миссис Вудз немного подождала, но звук не повторился. Встревожившись, она накинула шаль и поспешила в кабинет доктора.

— Кто там? — спросил голос хозяина, когда она громко постучала в дверь.

— Это я, миссис Вудз.

— Прошу оставить меня в покое. Немедленно возвращайтесь в свою комнату! — потребовал голос, по ее убеждению, принадлежавший мистеру Лане. Однако тон показался настолько грубым и не соответствующим обычной манере доктора, что экономка удивилась и обиделась.

— Мне показалось, сэр, что вы меня звали, — пояснила она, однако ответа не получила. Поднявшись к себе, миссис Вудз взглянула на часы и увидела, что стрелки показывают половину двенадцатого.

Между одиннадцатью и двенадцатью (точное время она сообщить не смогла) к доктору пришла жительница деревни. Долго стучала в дверь, однако ответа так и не добилась. Этой поздней посетительницей оказалась супруга местного бакалейщика, миссис Мэддинг, чей муж страдал весьма опасным заболеванием — брюшным тифом. Доктор Лана сам попросил ее зайти поздно вечером и сообщить, как себя чувствует пациент. Миссис Мэддинг рассказала, что в кабинете горел свет. Однако, поскольку доктор не отвечал, она решила, что его срочно вызвали к больному, и удалилась.

От дома к дороге вела короткая извилистая аллея с фонарем в конце. Выйдя за ворота, миссис Мэддинг встретила там человека. Подумав, что это возвращается от пациента сам доктор Лана, она его дождалась и с удивлением увидела молодого сквайра — мистера Артура Мортона. В свете фонаря не составило труда заметить, что тот взволнован и держит в руке тяжелый охотничий кнут. Когда же мистер Мортон свернул к воротам, миссис Мэддинг не преминула к нему обратиться:

— Доктора нет дома, сэр.

— Откуда вы знаете? — сердито спросил молодой человек.

— Я только что стучала в дверь приемной, сэр, но он не открыл.

— Однако свет горит, — возразил собеседник, посмотрев на окно. — Это ведь кабинет, не так ли?

— Да, сэр. Но я уверена, что сам доктор куда-то ушел.

— Наверняка скоро вернется, — заключил мистер Мортон и вошел в ворота, а миссис Мэддинг продолжила свой путь.

В три часа ночи муж миссис Мэддинг резко почувствовал себя хуже. Встревоженная симптомами, она решила без промедления отправиться за доктором. Входя в ворота, женщина с удивлением заметила, что в лавровых кустах кто-то прячется. Пригляделась и узнала мистера Мортона, однако, расстроенная собственными проблемами, медлить не стала и поспешила дальше.

Подойдя к дому, она с удивлением увидела, что свет в окне кабинета по-прежнему горит, и постучала в дверь приемной. Ответа снова не последовало. Постучала еще несколько раз, но безрезультатно. Миссис Мэддинг подумала, что вряд ли такой аккуратный человек мог лечь спать или куда-то уйти, оставив столь яркое освещение, и предположила, что, скорее всего, доктор просто уснул в кресле. Она постучала в окно кабинета, но ответа не получила и на сей раз. Тогда женщина нашла щель между шторой и рамой и заглянула внутрь.

Небольшой кабинет был залит ярким светом мощной лампы, которая располагалась на стоявшем в середине комнаты столе среди книг и инструментов. Людей видно не было, как и ничего необычного, если не считать лежавшей на ковре, в тени стола, грязной белой перчатки. Но когда глаза немного привыкли к свету, в противоположном конце густой тени стала видна ступня, и миссис Мэддинг с ужасом осознала, что то, что она приняла за перчатку, на самом деле было рукой лежавшего на полу человека. Чувствуя, что произошло что-то ужасное, она позвонила в парадную дверь и разбудила миссис Вудз. Предварительно отправив горничную в полицейский участок, женщины вдвоем поспешили в кабинет.

Возле стола, с дальней от окна стороны, лежал на спине доктор Лана. Мертвый. Было очевидно, что смерть насильственная, так как один глаз доктора почернел, а лицо и шея были покрыты синяками. Заметно отекшее и распухшее лицо заставило предположить, что доктора удушили. Одет он был в свой обычный рабочий костюм, правда, на ногах оказались не ботинки, а мягкие домашние туфли с абсолютно чистой подошвой. Ковер же был затоптан грязными ботинками, особенно возле двери. Очевидно, следы оставил убийца: войдя через дверь приемной, совершил ужасное преступление и незаметно удалился. Судя по большому размеру следов и характеру повреждений на теле, этот преступник был мужчиной. Дальше данного обстоятельства полицейские не продвинулись.

Не было никаких следов ограбления, даже золотые часы доктора остались на месте, в кармане. В комнате стоял сейф, который оказался запертым, но пустым. Миссис Вудз считала, что покойный хранил там большую сумму, однако именно