Альбина осеклась, закусив губу, заметно помрачнела. Роман догадался, о чем она не договорила, понял, какие жуткие картины видит: Ева убита. Он поспешил успокоить ее:

– Не переживай, отец сообщил бы мне тотчас, если б она нашлась.

Подтекстом прозвучало: сегодня на Еве точка. Альбина диву давалась: взрослый человек, неглупый, а терпимости имеет мизер, брак отца не принимает с детским максимализмом.

Тройка засела в тесном кабинете Кристины, столовая к этому времени закрылась, а приступ голода был волчий. Купив сдобные булки с молоком в ближайшем магазине, поедая все это жадно, словно на соревновании «кто больше съест», вертелись вокруг одной темы.

– Возраст преступников примерно до тридцати пяти… – рассуждала Кристина. – В таком случае, нам не стоит уповать на ошибки, это осознанный проступок, продуманное преступление…

– Ты взяла третью булку, – подметил Тимофей.

– Тебе жалко?

– Нет, но они же кончаются.

– Ему фигуру твою жалко, – сказал Зураб. – А по мне, так хорошего человека должно быть много.

– Оставьте мою фигуру в покое! – отмахнулась Кристина и вдруг перестала жевать, задумалась, нахмурив брови. – Что за манера отвлекать? О чем я говорила?

– О продуманном преступлении, – напомнил Зураб. – И ошибках.

– А, да! – вспомнила она. – Мне кажется, преступники, не веря папе Жало и удостоверившись, что похищением занимается милиция…

– Это когда мы как дураки рылись в мусорке? – уточнил Тимофей.

– Именно. Я закончу: преступники решили увести нас в сторону, то есть убить домработницу. Телефон они подбросили, заметьте: не трубку Лели кинули в мусорный бак, а мобилу жены, о которой ничего не сообщают. До этого в день похищения убивают домработницу, у которой мы нашли серьги Евы. Таким образом – они думают, – мы получили подтверждение, что Фрида сообщница четверки бандитов. Это своеобразная психическая атака, когда нет точной уверенности ни в чем, улики противоречат логике…

– Не понял, к чему ты так долго вела? – спросил Тимофей.

– К тому, что нас сознательно запутывают.

Он допил молоко, поставил стакан и сложил руки на столе. Теперь Тимофей думал, тогда как Кристина собрала стаканы и отправилась мыть их в туалетную комнату. Зураб смел крошки со стола в корзину для бумаг, уселся у окна и закурил. К моменту возвращения Кристины, стоило ей открыть дверь, у Тимофея готов был вопрос:

– Хочешь сказать, домработница отвлекающий маневр?

– Я уже это сказала, ты невнимателен.

– Нет, – возразил он.

– Да, да, – уверенно произнесла Кристина, хотя неоспоримых фактов, подтверждающих ее домыслы, не имела. – Они хотят, чтоб мы занимались убийством Фриды. Пока переберем всех ее знакомых, опросим соседей, наметим подозреваемых и будем их просеивать, преступники осуществят свой план, во всяком случае, уведут нас от поисков девочек.

Тимофей скреб скулу, переваривая сказанное, Зураб выбросил окурок в окно, спрыгнул с подоконника со словами:

– Телефон и убийство Фриды – ошибки преступников.

– Вот! – указал на него пальцем Тимофей. – Устами грузина глаголет истина, а ты утверждала, преступники не допускают ошибок.

– Я рассуждала в их логике, – возразила она.

– Выкрутилась! – прыснул Тимофей. – Значит, домработница не ставила «жучков» и не крала украшений Евы? На основании чего ты решила?

– Серьги, Тимочка. Они выдали четверку убийц. Серьги намеренно подбросили, чтоб сделать женщину воровкой и якобы сообщницей преступников.

– Но «жучки» кто-то поставил.

Кивнув, Кристина взяла мобилу, нажала на вызов, связь включила громкую:

– Даниил Олегович?

– Да, я.

– Скажите, вы знаете друзей Евы? Кто из них приходил к вам домой?

– Видите ли… – замялся тот.

– Пока ничего не вижу, включая вас, – отрезала она безжалостно. – Говорите по существу.

– Когда я женился на Еве, она поначалу приводила друзей, а потом заметила… зависть, знаете ли.

– В чем выражалась зависть?

– Это всегда видно невооруженным глазом, Ева неглупая, поняла по насмешкам, намекам разного рода. Жена переживала, в какой-то степени обиделась, ведь друг не может завидовать, потом прекратила с ними всяческое общение.

– У нее совсем не осталось друзей? – не поверила Кристина.

– Только Альбина… возможно, еще кто-то, но я не в курсе.

– Альбина приходила к вам домой?

– Если и навещала Еву, то меня при этом не было, я домой приходил вечером, иногда поздно. А вечера моя жена посвящала только мне.

– Спасибо. – Отключив трубку, Кристина желчно подчеркнула: – Она ему посвящала вечера! А он принимал ее посвящения, не удосужившись хотя бы посмотреть на друзей жены.

– У папы Жало любовь, – с сочувствием к Даниилу Олеговичу произнес Зураб. – Опасная штука в этом возрасте.

– Любовь, дорогой, – окрысилась Кристина, – не должна сносить крышу взрослому дяде. Взял девчонку в свой дом, так поинтересуйся, кто ее окружал и окружает, чем примечательны друзья-знакомые, как выглядят. Кого нам искать? Кроме Альбины, никого не знаем. А так не может быть, чтоб молодая девушка сидела взаперти и не виделась с подругами. Есть у нее друзья, есть.

– У мамы с папой надо спросить про друзей, – сказал Тимофей.

– Уф! – закатила глаза кверху Кристина. – Как спросишь, если папа Жало панически боится тещу с тестем, просил не говорить им о пропаже Евы?

– Ладно, не кипятись, – остудил ее Тимофей. – Но Фриду убивать пришла женщина. Я думал, похитители использовали Еву, чтобы войти в квартиру, но она была одета в костюм лимонного цвета, а женщина в темную одежду. Зачем похитители взяли с собой женщину?

– Фрида трем мужикам не открыла бы, – краток был Зураб.

– Ага, – слегка наклонил голову вбок Тимофей, согласившись с ним. – В таком случае, их женщина неплохо знала домработницу. Какие соображения на этот счет?

– Никаких, – буркнула Кристина. – Моя голова пуста, как бочка. Об этом я и долдонила весь вечер: нас путают, чтоб мы расползлись. Мне кажется, нам вообще следует отбросить убийство домработницы, пусть им занимается уголовный розыск.

– А мы что будем делать? – задал законный вопрос Зураб.

– Не знаю, – раздраженно бросила она. – Подумать надо.

– Тогда по домам, – развел руками Тимофей. – Обмозгуем ночью, а завтра поделимся идеями.

– Если они придут, – пессимистично вздохнул Зураб.

Опираясь на спинку стула, на котором сидел Марат и «листал» снимки на компьютере, Роман низко склонился к нему, отбирая лучшие фото. Кадры, что на его взгляд были вполне приемлемыми, Марат увеличивал, переносил в отдельную папку. Альбина ходила вдоль стен с фотографиями, правда, это далеко не художественные снимки, не семейный альбом на стене, а странные: след от автомобильного колеса, серия отпечатков пальцев с изъянами. Висели и фотографии людей – от бомжей до красоток, за работой и во время безделья, в общем, документальные моменты. Чем они дороги Марату, а ведь по стенам развешивают любимые фото, Альбина затруднилась бы ответить, однако сделаны профессионально.