Давно у меня не было такой тяжелой недели: ужасное похмелье, похороны Дона, напряженное ожидание поездки в Эйкинс. Эсэмэски Тэйлора радовали и поддерживали меня, но в промежутках я не знала, куда себя девать. Кстати, он потом ни разу не упомянул о нашем ночном разговоре, и я это оценила.

Ночью перед вылетом в Чикаго я страшно суетилась и нервничала. Мы с Тэйлором договорились, что он заберет меня в половине шестого утра и отвезет в аэропорт. Рейс был в восемь.

Положив любимые джинсы поверх остальных вещей, я впервые за пять лет огорчилась из-за того, что в моем шкафчике так мало одежды. В тот год, когда я училась в колледже, я везде таскала за собой большой чемодан на колесах и еще что-нибудь вместительное – даже если просто ехала за город на выходные. Теперь я едва заполнила спортивную сумку-трансформер, которую одолжила у Чака.

Встав над собранными вещами, я нервно сцепила руки. Сна не было ни в одном глазу. А уже натикало одиннадцать. Я понимала: если не вырублюсь сейчас же, можно вообще не ложиться. Эта мысль заставила меня нахмуриться. Я не планировала весь уик-энд ходить как сонная муха.

Вдруг в дверь постучали. Я подпрыгнула на месте. Из коридорчика донесся глубокий голос:

– Это я.

Я устремилась к двери. За ней стоял Тэйлор с набитым рюкзаком за плечами и широко улыбался.

– Я подумал, что мог бы упасть прямо тут, у тебя. Можно?

Я бросилась ему на шею. Время как будто вернулось на неделю назад. К тому моменту, когда мы прощались, стоя почти в том же месте, только этажом ниже. Стоило мне подняться на цыпочки и крепко его обнять – пожалуй, даже слишком крепко, – мир сразу стал в тысячу раз лучше. Словно и не было этой ужасной недели.

Когда мы отпустили друг друга, Тэйлор окинул меня взглядом с головы до ног:

– Не знал, что ты такое носишь.

Я посмотрела на свою тонкую белую сорочку на бретельках, которая едва прикрывала синие трусы, и потянула ее вниз:

– Я уже собиралась ложиться.

– Супер! Ты сразила меня наповал.

Тэйлор кинул рюкзак на пол и закрыл за собой дверь.

– Мне до сих пор не верится, что ты так меня выручаешь. Не представляешь себе, как для меня важно попасть в Эйкинс.

– За прошедшую неделю ты много раз это сказала, но ни разу не уточнила почему.

Он выскользнул из рукавов куртки и бросил бейсболку на столешницу.

– Я давно обдумываю, как бы тебе все объяснить, но до сих пор не уверена, что решусь.

– Я ни о чем не спрашиваю. Только мне хотелось бы знать, как подготовиться.

– Тебе готовиться не надо.

Тэйлор склонил голову набок:

– В любом случае, Фэйлин, я хочу быть с тобой.

– И будешь.

– Если ты разрешишь, – ответил он разочарованно.

Недовольство Тэйлора было понятно: он делал мне огромное одолжение и при этом не знал, что у меня на уме. Но я пять лет не говорила о своем замысле вслух и теперь, когда до его осуществления оставалось совсем чуть-чуть, боялась сглазить.

Мы оба огляделись по сторонам, и нам вдруг стало неловко.

– Постелить тебе… на диване?

– А у меня есть выбор? Тогда на диван ложись ты.

Я хлопнула его по плечу и нервно замялась.

– Тут… хм… – я указала на свой мягкий уголок и принялась описывать пальцем кружки́, – пружина сломана. Спать невыносимо.

Тэйлор приподнял бровь, и на его лбу прорисовались три линии:

– Помню. Значит, сегодня спим вповалку.

Он направился в спальню.

– Тэйлор?

– Лига Плюща, я серьезно. Просто скажи мне, куда лечь, потому что я жутко устал, а завтра долгий день.

Я развела руками и уронила их:

– Ладно. Тогда на кровать. Только это приглашение ни к чему иному, кроме сна.

Пройдя мимо Тэйлора, я погасила свет, сняла покрывало и заползла в постель. Его силуэт темнел в дверном проеме. Пока я укладывалась, он стоял и смотрел на меня, а затем прошел в комнату и, остановившись перед кроватью, скинул кроссовки. Потом снял футболку, расстегнул, играя мышцами, коричневый кожаный ремень и сбросил на пол джинсы.

Конечно, Тэйлор понимал, что его тело совершенно. Он ведь сам добился этого совершенства, часами работая над собой в спортзале. Но я не собиралась доставлять ему удовольствие, глазея на него. Как ни трудно было казаться равнодушной, я сосредоточенно контролировала свое лицо, дыхание и движения. Я опасалась тех ощущений, которые вызывал у меня почти раздетый мужчина, стоящий передо мной.

На его руках и твердых выступах грудных мышц чернели толстые линии татуировок: узоры в первобытном стиле, языки пламени, череп. Все рисунки были очень детально проработаны и красиво затушеваны. Но я не смотрела. «Перестань пялиться, Фэйлин!» – мысленно твердила я.

Оставшись в серых трусах-боксерах, Тэйлор лег рядом со мной. Я отвернулась, к щекам прилила кровь. Безо всяких предисловий он обнял меня и привлек к себе. Моей спине сразу же передалось его тепло.

– Жаль, я не смог остаться на похороны Дона. Догадываюсь, как тебе было тяжело.

– Да, ужасно, – прошептала я. – Давно я так не плакала. Даже не представляю себе, что чувствовали его родные.

– Ты тоже была старику как родная. Каждый день дарила ему радость. Благодаря тебе жизнь многих людей становится ярче.

– Хорошо, что тебя не было. Я целую коробку бумажных платков израсходовала. Это выглядело неэстетично.

Тэйлор теснее прижал меня к себе:

– Такие впечатления со временем слабеют, но никогда не проходят окончательно. Они меняют тебя навсегда.

– Ты уже кого-то терял?

– Давай спать. Не хочется сейчас об этом говорить.

Разжав объятия, он положил одну руку себе под голову, а вторую оставил у меня на талии. Я положила сверху свою ладонь, мы переплели пальцы. Он сжал их и, сделав глубокий вдох, прошептал:

– Фэйлин?

– А?

– Я знаю, как для тебя важна эта поездка. Но я не хочу, чтобы мы оставались друзьями, когда вернемся.

Я вся напряглась:

– То есть мы больше не увидимся? Или ты хочешь, чтобы мы стали больше чем друзьями?

– Я чуть с ума не сошел за неполную неделю, пока тебя не было рядом. Думаю, ты понимаешь, о чем я.

У меня с души свалился камень. Всего одно мгновение я боялась потерять Тэйлора, и на это мгновение мир остановился. Это произошло со мной второй раз в жизни. Я принимала продуманные меры, чтобы не быть такой уязвимой, но, видимо, они не помогли.

– Ты правда очень скучал?