Ура! Пропавшее пресмыкающееся нашлось как раз под многоэтажной обувницей, с содержимым которой оно сочеталось чрезвычайно органично! Фактура собственной кожи позволяла Мурику чудесно маскироваться на местности. Уткнувшись носом в пол, я проползла туда-обратно мимо обувницы раза четыре, и всякий раз принимала кончик удавьего хвоста за носок дорогущих Иркиных туфель из кожи безымянного Мурикова родственника. Но потом Мурик игриво вильнул хвостом, и я его нашла.

Первым делом я скормила вновь обретенному питонцу полуразмороженный брикет фарша, который купила на Соломенном рынке, пока Ирка азартно сметала с прилавков абрикосы. Кушать при мне Мурик не соизволил, наверное, как индусы, считает процесс приема пищи интимным. Я оставила ему брусок фарша и ушла, решив про себя, что буду приходить кормить животинку раз в день, а лучше даже – раз в ночь, когда Ирка крепко спит. В остальное время пусть Мурик потоскует в одиночестве, ничего ему не сделается, зато я буду спокойна за жизнь и здоровье домочадцев.

Жора, оттесненный резвыми Бармалюткой и Мелюзгавриком от дела, жаждал взять реванш. Ведь кому первоначально было поручено грохнуть дамочку? Ему, Жоре. При чем же тут шустрые братья Милосские?

Впрочем, Жора не погнушался воспользоваться добытой братцами информацией. Узнав, где гнездится потенциальная жертва, он под вечер смотался в супермаркет за морожеными куриными окорочками, сел на трамвайчик и поехал в Пионерский микрорайон.

Подружка заказанной дамочки жила в частном секторе, в большом белом доме, со всех сторон огороженном высоким забором, металлические секции которого немного не доходили до земли. В двадцатисантиметровую щель высовывалась любопытная собачья морда.

Похвалив себя за проявленную предусмотрительность, Жора пресек попытку собаки лаем сигнализировать о появлении чужого, ловко сунув в открывшуюся зубастую пасть ледяной окорочок. Далее он все более уверенно проделывал этот трюк с интервалом примерно в четверть часа – вплоть до наступления полной темноты. В конце концов наевшаяся до отвала собака распахнула пасть уже в зевке.

Жора почесал овчарку за ухом и перелез через забор во двор. Пес проигнорировал и шлепнувшийся перед ним последний окорочок, и приземлившегося в куст цветущей гортензии Жору. Киллер мягким шагом обошел дом, внимательно осмотрел парадную дверь – как и следовало ожидать, металлическую, бронированную. Зато с черного хода стояла основательная, но деревянная дверь.

Беззвучно напевая, Жора достал из кармана любимой «рабочей» куртки пластмассовую бутылочку с машинным маслом, отвинтил колпачок с узкого носика и щедро окропил дверные петли. Спрятал бутылочку, вынул из другого кармана маленький фонарик, посветил в замочную скважину и удовлетворенно кивнул: ключ был вставлен в замок изнутри. Жора полез в карман номер три и извлек специальный инструмент, позволяющий свободно манипулировать ключом снаружи.

Ключ повернулся, хорошо смазанная дверь бесшумно отворилась, Жора тихо ступил в прихожую. Луна из-за его головы освещала маленькое помещение и длинный коридор перед ним. Помедлив, Жора закрыл дверь и пошел по коридору.

Он искал кухню и нашел ее без труда, однако тут его подстерегла первая неудача в виде электрической плиты. Жора-то намеревался организовать смертоубийственную утечку газа, а тут такой облом!

Пришлось менять планы на ходу.

– Устрою пожар, – решил киллер.

Первым делом он прошел к парадной двери и вынул из замочной скважины ключ, рассуждая так: бабье, вспугнутое дымом и треском огня, побежит отсюда, потому как на окнах решетки, а черный ход он закрыл. А уж в прихожей тетки попадут в прямом смысле из огня да в полымя, потому что источник возгорания будет именно здесь!

– Как по заказу тут поставили, – похвалил Жора неизвестно кого, откупоривая забытую на обувнице бутыль с растворителем.

Он щедро плеснул горючей жидкостью на дверь, полил шерстяной коврик у порога, деревянную обувницу и паркет. Потом достал из очередного кармашка зажигалку и попытался поджечь лужицу на полу, но не сумел направить язычок пламени вниз, обжег пальцы и выронил зажигалку, не заметив, что ненароком подпалил тянущийся с вешалки матерчатый поясок. Льняная тряпочка начала тихо тлеть.

Рассерженно сопя, Жора наклонился и зашарил по полу в поисках зажигалки, зацепил пальцами какой-то ботинок, дернул шнурок – и вдруг его руку буквально сковало!

В панике решив, что он попал в капкан, Жора свободной рукой провел по куртке, спешно стараясь отыскать что-нибудь, чем можно было бы разжать предполагаемые стальные челюсти. Не нашел ничего лучшего, чем сочащаяся машинным маслом бутылочка, слепо ткнул ею куда-то в капкан, и тот неожиданно разжался. Отпрыгнув назад, Жора трясущейся рукой достал ключ, быстро открыл дверь и вывалился в дверной проем. Скатился со ступенек и упал на что-то мягкое, оказавшееся спящей собакой, которая тут же перестала быть и спящей, и мягкой, показав, что и у нее есть зубы.

– Мало тебе курятины было? – плачущим голосом укорил Жора неблагодарного пса, клацаюшего челюстями в опасной близости от его пальцев. – Мама!

Собака-таки цапнула несчастного за запястье!

Громко вскрикнув, Жора взмахнул руками, как чайка крыльями, и полетел по двору в поисках лазейки, через которую можно покинуть негостеприимное место. Задача осложнялась тем, что сделать это нужно было практически без помощи травмированных рук.

Разбуженная воплем, я слетела с дивана, цапнула со стула выданный мне Иркой игривый халатец, нырнула в него и понеслась в прихожую, размахивая длинными, как у Пьеро, шелковыми рукавами с обшлагами, обшитыми перьями. Сердце мое сжимал дикий ужас, в ушах звенел нечеловеческий крик, воображение рисовало картину кровавой удавьей трапезы. Не иначе это вечно голодная Ирка среди ночи заглянула в кухню чего-нибудь перекусить, а потом спросонья перепутала направление, оказалась в прихожей, и тут сладкий ночной перекус обломился Мурику – в Иркином лице и теле!

Обезумевшим призраком я вынеслась в длинный коридор, метя подолом, и сразу увидела, что в прихожей никого нет. Зато по двору с самолетным ревом носились какие-то тени, то и дело заслоняя собой полную луну, апельсином висящую в дверном проеме. Не сбавляя скорости, я полетела к выходу и наступила на какой-то небольшой предмет. Под ногами противно чвакнуло, мои босые ступни вляпались во что-то мерзко-маслянистое, я поскользнулась, с размаху грохнулась на пятую точку и уже на ней стремительно понеслась прямо в луну, чувствуя, как мимо ушей свистит свежий ветер.

Сквозняк сдул с вешалки у входа мирно тлеющий поясок, фитиль упал на коврик, от которого несло запахом растворителя, и над порогом моментально заплясали языки пламени. О ужас! Я лечу прямо в огонь! Предчувствуя скорое и неминуемое аутодафе, я зажмурилась.

Пролетая мимо крыльца, вопящий Жорик краем глаза заметил занявшееся в прихожей пламя, вспомнил свой киллерский долг, на бегу сделал крюк, вильнул бедром и точным ударом зада захлопнул дверь.

Шарах! Ногами вперед я врубилась в закрывшуюся дверь, и меня тут же понесло в обратном направлении – в дыму и в вихре пламени, охватившего оперение легкомысленного халата. Стремительно катясь по полу, я размахивала руками, тщетно пытаясь потушить занявшиеся обшлага, но добилась лишь того, что перевернулась на живот. Как раз вовремя, чтобы увидеть, как в коридор с лестницы величественно сходит Ирка, одетая в стеганый шелковый халат!