Ульф не считал, что нежелание быть перепутанным с русскими – это пустяки.

– Ну, в общем, – продолжал ветеринар, – наш эстонский друг явился ко мне со своей собакой и попросил заполнить для нее ветеринарный сертификат. Что-то вроде разрешения на импорт, причем для Колумбии – можешь себе представить?

– Он отправлял собаку в Колумбию?

Доктор кивнул.

– Мы, бывает, занимаемся оформлением бумаг для собак, которых их хозяева собираются вывозить за границу. Вы удивитесь, как часто в наши дни животные путешествуют на самолетах. Для авиакомпаний это целый бизнес. Денег они берут за это предостаточно.

– Что ж, думаю, у них просто нет другого выхода, – ответил Ульф. – Эти специальные боксы для животных занимают кучу места.

– И то правда, – согласился доктор Хоканссон. – Наверняка рано или поздно кто-нибудь додумается сделать бизнес-класс для собак, – тут он ухмыльнулся. – То есть вряд ли, конечно, но какова идея, а?

– Да уж, – слабо улыбаясь, ответил Ульф. Попытки доктора Хоканссона шутить вызывали в основном только жалость, но природная вежливость требовала от Ульфа, по крайней мере, сделать вид, что ему смешно.

– Там не было ничего необычного, – продолжал ветеринар. – Оказывается, требования у колумбийцев примерно такие же, как и у нас в Швеции. Микрочипирование, для начала. Мы имплантируем микропередатчик в загривок. Совсем не сложно.

– И? – не выдержал Ульф.

– И потом есть еще бешенство. Конечно, у собаки гораздо больше шансов подцепить бешенство там, чем здесь, но они все же настаивают на иммунизации, если собаке больше двенадцати недель от роду – как было в этом случае.

– Вполне разумно, – сказал Ульф.

– Да, конечно. А потом они еще требуют провести лечение от Echinococcus multilocularis, а это наш старый друг ленточный глист.

Ульф содрогнулся. Если существует какая-нибудь особая фобия насчет ленточных глистов, то – подозревал Ульф – он страдает именно ею. Доктор Хоканссон заметил это и улыбнулся.

– Противно звучит, верно?

– Верно, – ответил Ульф.

Ветеринар взял со своего стола журнал.

– Забавное совпадение: как раз в последнем номере «Ветеринарного обозрения» есть про это статья. Мы называем заболевание, которое вызывает ленточный глист, цестодозом. Заметить его достаточно легко – от глиста отделяются фрагменты, немного похожие на зернышки риса.

Ульфу ужасно хотелось переменить тему, и он уже собирался что-то сказать, когда доктор Хоканссон добавил:

– Они, знаете ли, заразные. Собака вполне способна передать глистов человеку, – он немного помолчал, давая Ульфу время переварить эту информацию, а потом продолжил: – Хотя с той же вероятностью ты можешь заполучить ленточного глиста, если поешь непрожаренной свинины. Интересно, что они способны достигать довольно-таки впечатляющих размеров.

Ульф посмотрел в окно. Там, снаружи, была Швеция, а Швеция – не место для ленточных глистов и непрожаренной свинины.

– Да, – продолжал тем временем доктор, – длина у них бывает впечатляющая. Два метра, представляешь? Именно такой длины был глист, которого доктора в Америке извлекли изо рта одного пациента – да-да, изо рта, потому что глист обосновался в верхней части его кишечника. Так что они хорошенько потянули и вытащили его – все два метра. Этот экземпляр был…

– Может, нам стоит дать это лекарство и Мартину? – внезапно прервал его Ульф.

– Вреда, конечно, здесь никакого, – ответил ветеринар. – Но вот что интересно…

– Насчет глистов?

– Нет, насчет той собаки, которая была у меня на осмотре. Для которой нужно было подписать бумаги.

– С ней что-то было не так?

Ветеринар покачал головой.

– Нет-нет, пес был в прекрасной форме. Великолепное, сильное животное. С ним-то было все в порядке. Но вот бумаги…

– Те документы из Колумбии?

– Да. Понимаешь, там был основной бланк – где мне надо было расписаться в том, что собака получила все необходимые прививки и так далее. Но была еще отдельная бумажка, которую, как мне кажется, клиент мне показывать не собирался. Но я ее случайно увидел.

– И?

– Это было письмо. Я увидел только заголовок, он был подчеркнут. И там было написано: «Волк европейский».

Ульф некоторое время переваривал эту любопытную информацию. Потом сказал:

– Но ведь это был не волк.

– Нет, не волк. Это была собака, но… Ну, понимаешь, он, наверное, мог бы сойти за волка. Хаски, вообще-то, довольно похожи на волков. Эльзасские и бельгийские овчарки – тоже. Эти породы, должно быть, генетически ближе к волкам, чем все остальные.

Ульф не знал, что на это сказать. Он не совсем понимал, чего от него ждет доктор Хоканссон. Где тут состав преступления?

Но тут ветеринар, наконец, добрался до сути дела.

– Мне кажется, этот эстонец – мошенник. Мне кажется, он продает собак под видом волков.

– Кому? – спросил Ульф.

– Колумбийскому зоопарку. По крайней мере, выглядит это именно так.

Ульф вздохнул.

– Мне, наверное, стоит взглянуть на это как профессионалу.

Доктор Хоканссон принялся перебирать бумаги, лежавшие у него на столе.

– Решать тебе, – сказал он. – Я знаю только одно: кто-то покупает собаку, думая при этом, что покупает волка.

Ульф ответил, что поговорит об этом случае с коллегами и даст Хоканссону знать, что они об этом скажут.

– Заниматься всеми случаями подряд мы не можем, – заметил он.

– Вы отбираете дела? – спросил доктор Хоканссон. – Такова обычная практика?

– Да, такова, – ответил Ульф. – Мы оцениваем ущерб обществу – отдельному человеку тоже. И если дело выглядит достаточно серьезно, мы принимаем меры.

– Непросто, должно быть, принимать такие решения, – сказал ветеринар. – В реанимации в больницах поступают примерно так же, верно? По крайней мере, когда пациентов много. Принимают людей только с самыми серьезными травмами, а остальным приходится ждать – либо их вообще отсылают домой с тем, чтобы они наутро отправились к собственному врачу, – он немного помолчал, а потом поднял на Ульфа вопросительный взгляд. – И как, этот случай – достаточно серьезный?

Ульф задумался. Круглый год, каждый божий день совершалось по несколько попыток мошенничества. Каждую минуту, каждую секунду в Швеции кто-нибудь поднимал трубку и слышал заманчивое предложение – поменять номер счета или сделать какую-нибудь не очень понятную инвестицию. Пытаться пресечь все эти мошеннические действия – это все равно что пытаться остановить прилив. Количество преступлений было попросту слишком велико. Процесс отбора стал печальной необходимостью, даже для полиции.

Ульф подошел к вопросу со всей серьезностью. С одной стороны, то, что рассказал ему доктор Хоканссон, не стоило особого внимания. Насколько он мог судить, сомнительные коммерческие махинации интереса полиции не заслуживали, как, например, в тех случаях, когда продавец преувеличивал ценность товара или просто его подделывал: скажем, если торговец подержанными машинами забывал упомянуть, что автомобиль успел побывать в аварии; или если поставщик дизайнерских лейблов нашивал на товар фальшивые