— Я устроил в подвале облаву крысам. Двуногим.

— А-а. — Фитцренар сочувственно кивнул. В крупных владениях всегда было много нечестных слуг, особенно в таких, как этот замок, который уже по крайней мере два года жил без настоящего хозяина.

— Что привело вас в Рашклифф? — Джослин взял кубок вина, который предложила ему Линнет.

— Вы знаете, что Роберт Лестерский собирался отплыть в Нормандию с крупной суммой денег и новыми воинами для короля? Ну вот, Лестер сделал то, чего мы все так опасались. Он поддержал восстание. Вместо того чтобы присоединиться к королю, он поехал в свои владения и дал клятву на верность молодому Генриху. На стражу поставлена береговая охрана, во всех графствах собираются войска, и каждый барон должен поклясться в верности королю. Те, кто отказывается это сделать, признаются повстанцами и их поместья конфискуются. Я еду на север с письмом от наместника, повелевающего дать клятву верности законной власти, а также для того, чтобы подготовить войска в случае необходимости.

— Всякий, кто пересечет эти земли, будет самой короткой дорогой отправлен в ад острием моего меча, — сказал Джослин спокойным и уверенным голосом, что поразило его собеседника.

Фитцренар настороженно посмотрел на него. Пять лет, в течение которых он знал Джослина, тот, похоже, никогда не придавал особого значения тому, что являлся внебрачным сыном, вынужденным жить только за счет своего оружия и ума. Когда заходила об этом речь, он улыбался, пожимал плечами, но, возможно, всего лишь притворялся. И за его кажущимся безразличием к своей будущей судьбе скрывались самолюбивые далеко идущие планы. Фитцренар сам был четвертым сыном в семье, принадлежавшей могущественному валлийскому роду, но его положение напоминало положение Джослина. Ему тоже приходилось всего добиваться в этой жизни самому, а не рассчитывать на наследство, и он понимал, насколько сильным может быть стремление к успеху.

— Мой отец еще в Лондоне?

— Нет. Вообще-то, часть пути мы проехали вместе — он сопровождал женщин, которые возвращаются в Арнсби. — Брайен взглянул на Джослина серыми проницательными глазами. — Ваших братьев не было с ним, за исключением самого младшего, и мне стоило больших усилий узнать что-либо о них. Насколько я понял, они присоединились к восстанию Лестера.

— Да, конечно, — кратко заключил Джослин и переменил тему. — Вы останетесь здесь на ночь или вам нужно немедленно ехать дальше?

— Я должен следовать в Ньюарк, но надеюсь заночевать у вас и отправиться завтра утром на новой лошади. Моя кобыла растянула ногу. Я заберу ее на обратном пути и заодно возмещу вам все затраты. — Брайен медленно и внимательно оглядел огромную гостиную. — Я и понятия не имел, что Рашклифф так хорош. Вы действительно неплохо устроились.

— Устроился, — ответил Джослин, — по шею в навозе.

Брайен улыбнулся. Несмотря на жалобу, ему послышалась нотка собственнического удовлетворения в голосе Джослина, и он заметил, какой взгляд новый хозяин замка бросил на свою будущую жену.

В гостиную вошел воин, огляделся вокруг и быстро зашагал к ним. Голова Джослина поднялась, как у борзой, принюхивающейся к ветру.

— Что случилось, Ги?

— Де Корбетт сбежал, сэр, — запыхавшись, ответил де Монтобан, прижимая руку к боку. — Охрана у ворот говорит, что он со своей семьей выехал час тому назад.

— И охрана не сочла нужным остановить его?

— Нет, сэр. Они решили, что вы сами приказали де Корбетту уехать, так как все его пожитки были навалены на трех лошадей и все люди знали, что между вами что-то произошло.

Джослин выругался, стиснув зубы. Он не мог винить охрану за безалаберность — ведь сам не дал им указаний задержать сенешаля, и ее решение было вполне логичным.

— Хорошо, Ги. Велите конюхам седлать лошадей. Мы наверняка еще сможет догнать их.

— Есть, сэр, — отсалютовал де Монтобан и поспешил прочь.

Брайен вопросительно изогнул бровь.

— Неприятности?

— За последние полтора года старший слуга высосал из Рашклиффа всю кровь. Он знает, что я раскусил его, поэтому и сбежал, набив свои карманы награбленным. Мне еще вчера вечером следовало забить его в колодки, а не ждать, пока у меня появятся доказательства его вины.

— Дайте мне лошадь, и я поеду с вами. — Брайен поставил свой кубок на ближайший стол.

— Я не против, — сказал Джослин, проворно кивнув, и обратил свое внимание на Линнет, которая с испугом смотрела на него. — В чем дело?

— Вы очень сильно пострадали в последнем бою, у вас больной вид. Здесь ваша гордость и самоуверенность ни к чему, здесь не арена для рыцарских турниров, и никто не будет вам аплодировать, — воскликнула она. — Подумайте о плече! Стоит вам сесть в седло, и ваша рана снова откроется. Даже сейчас ваша рука еще должна быть на перевязи.

Джослин пошевелил левым плечом.

— Оно выдержит. Кроме того, я должен это сделать.

— Но ведь Майлс мог бы поехать вместо вас. На нем нет и ссадины, — и она показала на него рукой.

— Это мой долг, и я его исполню. Некоторые вещи я могу поручить другим, но не это. Обещаю вам быть осторожным, — добавил он успокаивающе.

Губы Линнет задрожали от волнения.

— Тогда позвольте мне хотя бы лучше перевязать вашу рану: если не вам, то хоть мне по крайней мере так будет спокойнее.

Джослин раскрыл было рот, собираясь отказаться от такой заботы, но Линнет опередила его:

— Вам в любом случае придется подняться в спальню, чтобы надеть кольчугу, и я не займу у вас много времени.

Его губы медленно растянулись в улыбке. Он наклонил голову в знак того, что идет ей навстречу, принимая ее предложение и понимая, что больше не может сопротивляться ее уговорам.

— Ваша настойчивость делает вам честь. Из вас получился бы отличный воин.

Линнет порозовела и повернулась к лестнице.

— Значит, вы уже побывали в сражении? — спросил Брайен.

— Так, небольшая стычка. — Джослин еще раз пожал плечом, следя глазами за походкой Линнет. — Я расскажу вам об этом, когда мы будем в пути.

Напасть на след де Корбетта было не таким уж сложным делом для отряда наемников, обучавшихся этому всю свою жизнь. Они, словно волки дружной стаей, преследовали свою жертву, чувствуя ее по запаху.

Де Корбетт мог поехать только по одной дороге, и Джослину предстояло выбрать направление погони — в Ньюарк или Ноттингем. Дорога на последний проходила через деревню, и, так как сенешаля там сильно не любили, Джослин послал Ги де Монтобана опросить народ. Де Монтобана сопровождал Генри, которого жители деревни хорошо знали. Генри нужен был и как переводчик, так как в запасе Ги имелось слишком мало англосаксонских слов. С ними отправили и мешок с серебром, чтобы развязать неохотные языки. А сам Джослин быстрой рысью направился к Ньюарку.