Следуя за халдеем, я уцепилась взглядом за сидящего с некой дамой поручика Мервина. Офицер, допустивший давеча скабрезную шутку в мой и Сержа адрес, меня тоже приметил, помрачнев лицом. Столик же достался такой, что сидеть пришлось нам, взирая друг на друга с некоторого расстояния. Андрей выбрал из предложенного меню солонину, причем пальцем по буквам не водил, строчки осматривал бегло. Черкес оказался сладкоежкой, затребовав большую порцию вафель со сливками и вареньем. Я заказ Аслана поддержала, попросив еще кофий покрепче.

— Александра Платоновна, — обратился ко мне Андрей, — Тимка передал мне, кого к Вам можно пускать без предварительного доклада и задержки. Это госпожа Аммосова и корнет из гусаров Фатов. Так?

— Все так. Или вас интересуют подробности?

— Подробности нам ведомы. На будущее — прикрывайте окна во время таких… приемов. Дыня ваши крики всю ночь слышал, соседи, наверняка, тоже.

— Вы такие конфидентные вещи обсуждаете? — изумилась и возмутилась я.

— Конечно, — встрял Аслан. — Про слабость сынов и дочерей Мани к утехам все знают, но это Ваше дело. А наша служба — охранять Вас. Поэтому мы должны знать все. Вплоть до того, пардон что за столом, когда Вы обычно в уборной запираетесь надолго.

— Мы не лакеи, — продолжил за товарищем Андрей, — мы — Ваш щит от всего, что только может случиться. Считайте, что дали Вам присягу, выше которой только присяга Императору. Пока Ростопчин не освободит нас от нее, Ваша безопасность превыше всего.

Я несколько растерялась от таких слов. Все же непривычно было иметь… в услужении людей, что готовы подставить свою грудь под пулю, спасая мою жизнь.

— И еще, — снова начал говорить Андрей. — Ростопчин просил передать, что корнет Фатов непричастен к покушению на Вас, а за свой поступок будет достойно вознагражден.

— Хотя я бы его высек, — проворчал Аслан. — Зачем злодея рубил насмерть? Но хороший удар сделал, вай!

За такими разговорами подоспел и заказ. Черкес закатил глаза, пробуя вафли, его коллега ел скромно, иногда быстро оглядывая окружающих. Я периодически сталкивалась взглядами с Мервиным. Поручик в один момент что-то сказал своей даме, встал и подошел к нашему столу. При этом Андрей не перестал резать мясо, а Аслан как-то вдруг расслабился, но я ощутила предельную собранность.

— Александра Платоновна, — кивнул гусар. — Мервин Петр Борисович. Чувствую себя обязанным принести Вам свои самые искренние извинения. Сергею Фатову я их уже принес, причем перед всеми офицерами. Прошу простить мое недостойное поведение. Видит Бог, что виной всему невыдержанность в вине, но не оправдание. Вы вправе остаться полагать меня хамом, но еще раз приношу свои извинения.

Не дожидаясь ответа, Мервин по-строевому обернулся и направился к своему столу, я окликнула его:

— Поручик!

Он остановился.

— Извинения принимаются. Не полагаю ситуацию до конца разрешенной, потому как по-прежнему зла на вас за неуместную шутку, но прощаю ее.

Петр Борисович кивнул с благодарностью и отправился дальше. Мы еще заканчивали свой поздний завтрак, когда ко мне подошла женщина, сидевшая рядом с Мервиным. Они уже расплатились и готовились отъехать.

— Благодарю Вас, Ваше Благородие.

— Сиятельство.

На лице дамы мелькнул испуг.

— Ваше Сиятельство. Благодарю за то, что простили моего супруга. И за то, что с той поры он второй день как не пьет вина.

Казалось, что на этом неприятные события на сегодня будут закончены, но у судьбы были свои планы.

Когда наша компания проходила по залу первого этажа, пьяненький господин попытался схватить меня за зад! Сделать это ему не позволил Андрей, перехвативший руку наглеца. Он как-то по-особенному ее вывернул, что охальник приложился лицом в собственную тарелку. Раздался визг, женщина, сидевшая напротив, вскочила и потянулась корявыми пальцами к моему лицу. Аслан здесь замешкался, но я увернулась и влепила ей пощечину, от которой у дамы слетела шляпка, а из прически выпал шиньон. Послышались смешки, половые засуетились, но публика уже приготовилась к развлечению.

— Ах! — дама картинно заломила руки. — Бесстыдство! Дуэль!

Вот тут я удивилась. Женские поединки в России не приняты, да и в Европе считаются чем-то выходящим за грани приличий. Драться с этой, судя по акценту, немкой, мне совершенно не хотелось, поэтому я постаралась ее охолодить:

— Графине Болкошиной не пристало принимать вызов от неизвестной ей особы.

— Луиза Шарлотта Иоганна герцогиня Гогенлоэ-Лангенбургская вызывает графиню Болкошину, — яростно прошипела девица.

Час от часу не легче! Повезло мне сцепиться с целой немецкой аристократкой высокого полета. И пусть князей в Германии — что блох на бродячей собаке, менее гонористыми они от этого не становятся. Большим знатоком немецких княжеских родов я не являлась, поэтому титул Луизы-Шарлотты мне ни о чем не сказал. Скорее всего лютеранка, что она делает в Петербурге — вопрос уже десятый.

И да, попытка решить спор миром с треском провалилась. Немка как с цепи сорвалась, требуя сатисфакции в полном смысле этого слова. Я пыталась отговориться тем, что шпаги при себе не имею, да и вообще не владею таким оружием, на что получила предложение драться на ножах, добытых на кухне. Гости трактира были в восторге.

— Графиня, Вы теряете лицо, — шепнул мне Аслан. — Или дайте ей в морду, или деритесь в поединке. Мы не допустим смертоубийства.

— С чего она взъелась? — прошипела я в ответ. — Ее спутник хватает меня за жопу, а виноватой в итоге остаюсь я?

Черкес пожал плечами.

Так как шпаг в самом деле ни у кого из нас не было, а предоставить свои палаши нашедшиеся офицеры категорически отказались (сударыня, вы друг друга поубиваете, а нам потом отвечать!), я извлекла свой терцероль, предложив герцогине стреляться. Вид пистоли несколько привел ее в чувство и разум, но не настолько, чтобы отказаться от дуэли. Сошлись, в конце концов, на ножах. Превращая поединок в фарс, я настояла на столовых приборах, которыми тяжело было бы зарезать и курицу. Забавно, но такое условие было принято.

Вот только радовать публику дракой двух женщин не пожелали уже обе стороны, поэтому мы вышли на задний двор, найдя место, где подсмотреть за схваткой было бы сложно. Андрей остался отгонять зевак, а Аслан взял на себя роль секунданта. У немки таковым стал ее спутник. Насторожило меня то, что он не проявлял никакого беспокойства и не пытался отговорить герцогиню от явно постыдного поединка. Хмель гулял в его голове, но стоял на ногах мужичок крепко, что-то объяснял по-немецки Луизе-Шарлотте весьма внятно.

Княгиня вновь сумела изумить меня. Аслан сказал свое «вай!», когда немка скинула жакет и попросила спутника снять ее корсет. Через