Катя записала имя и фамилию майора ОБХСС.

– Ведь их расстреляли потом всех, – сказал старик.

– Кого?

– Ну этих, кого поймать сумели, всю группу – цеховиков. А что вы хотели – контрабанда золотом, дело-то расстрельное. А смертную казнь тогда, тридцать лет назад, у нас еще никто не отменял. Кушайте яблочки, поздний сорт, сладкие, как мед.

Подошел участковый и протянул ошеломленной Кате пакет, полный осенних яблок.

Следующий день – воскресенье – после самостоятельной вылазки на «Маяк» Катя заставила себя все же заняться домашними делами. Она убралась, загрузила белье в стиральную машину. После стирки развесила его на сушке. И решила съездить на машине в супермаркет купить продуктов на неделю.

И тут раздался телефонный звонок на мобильный.

– Катя? Это Андрей.

– Андрей Аркадьевич? День добрый.

– Угу, он самый, Андрей Аркадьевич. – Страшилин на том конце хмыкнул. – Как успехи?

– Да все нормально, спасибо.

– В смысле вашей вчерашней поездки в район?

– А вам уже доложили? – удивилась Катя. – Быстро у вас оповещение работает.

– Не хотите результатами поделиться?

– Конечно, хочу, я там кое-что узнала интересное, правда, это к нашему делу не относится, но все равно. Завтра утром доложу вам.

– Сегодня, – сказал Страшилин мягко, однако настойчиво. – Завтра это завтра, а я хочу узнать сегодня. У меня тоже новости. И это не по телефону.

– Но как тогда…

– А давайте встретимся. Вы чем-то заняты сегодня?

– Нет, я дома. Так, домашние дела разные.

– На обед мне к вам нет смысла напрашиваться?

– Ой, Андрей Аркадьевич, я…

– Тогда можно вас еще раз пригласить пообедать со мной?

– Андрей Аркадьевич, я…

– Обещаю, что все будет в ажуре. Выбирайте сами какое-нибудь ваше любимое кафе – легкое меню, музыка, молодежь. Я давно в такие места не ходил.

– Ну хорошо, я согласна.

– Через час буду на машине у вашего дома, – сказал Страшилин.

Катя чуть не уронила мобильный. Вот это да… Какой он все же настырный. Поэтому и расследование умеет строить, потому что всех вот так берет за горло мертвой хваткой.

Штурм и натиск. «Нет, – подумала Катя с легкой грустью, – что бы там он ни делал, он все равно мне не нравится, не в моем вкусе он… Интересно, что ему так одиноко в воскресенье? Если он алкоголик – пил бы себе тихо дома. Или действительно его, как и меня, гложет любопытство и он жаждет узнать как можно скорее, что же я раскопала на «Маяке»?

А что я раскопала вчера?

Да ничего.

Старую криминальную историю без конца и начала, похожую на городской миф: о каких-то расхитителях-цеховиках, контрабанде золота и мертвом майоре ОБХСС Надежде Крыловой, скончавшейся от инфаркта.

Если бы это было убийство, то…

Интересно, а можно узнать обо всем этом старом деле подробнее?

Возникает вопрос – а зачем?

Какое отношение это может иметь к убийству старика Уфимцева?»

Размышляя обо всем этом, Катя собиралась на встречу со Страшилиным, критически разглядывая себя в зеркало, выбирая в шкафу то, что она наденет. Все же это не совсем рабочая встреча – воскресенье же, выходной.

Но получилось так, что все равно она напялила любимые узкие джинсы, черный топ, взяла тренчкот, надела черные ботильоны на высоченной шпильке.

Причесалась, подкрасила губы и…

Выглянула в окно: машина Страшилина, вон она – у дома на Фрунзенской набережной.

Страшилин вышел, посмотрел на ее дом, на окна. Катя отпрянула сразу в глубь комнаты. Ишь ты, сцена как в «Три тополя на Плющихе»… Надо выходить…

Она закрыла квартиру и спустилась на лифте. Страшилин тоже был в джинсах и в замшевой куртке. На его полной квадратной фигуре все это смотрелось плохо. Ему гораздо больше шел деловой костюм.

– Привет, коллега, – сказал он и улыбнулся Кате.

– Поедем в японское кафе, – предложила Катя. – Раз уж вы ничего не имеете против здоровой легкой пищи.

Страшилин сел за руль, она рядом.

– Ну и что вы узнали вчера там? – спросил он.

И пока ехали до японского кафе – любимого места Кати и всех ее подруг, – она все, все ему рассказала о своей спонтанной поездке на «Маяк».

– Любопытно, – заметил он, – весьма. И что это нам дает?

– Пока не знаю. Может, ничего, – Катя и правда не знала.

– Я вот все думал – чего это вас мне прислали помощь оказывать. А теперь вижу – не зря.

Катя посмотрела на него – он широко улыбался ей.

– Стихийные идеи и спонтанные поступки – это я всегда ценю, и даже очень, – продолжил Страшилин. – В логику поиска они порой вписываются туго, но иногда дают поразительные результаты. Но чаще ничего не дают. Но все равно время на них уходит.

– А можно более подробно выяснить, что тогда случилось там, в Каблуково на фабрике, где делали эти штампы и печати, и чем конкретно занималась эта майор из ОБХСС Надежда Крылова? – спросила Катя.

– Постараюсь выяснить, – ответил Страшилин, – ветеранов из министерства надо порасспрашивать, что это было за дело такое о цеховиках и золоте. Хотя… скажите честно – зачем вы поехали искать часовню?

– Я прочла данные по сестре Пинне, этой бывшей спортсменке Ангелине Ягодиной, вы ведь тоже с ними ознакомились?

Страшилин кивнул, он слушал Катю задумчиво, продолжая ловко лавировать в потоке машин на Садовом кольце.

– Она же совершила убийство и ушла в монастырь. И я вспомнила, как мы с вами встретились с ней там, у часовни. И… вы вот ее расспрашивали, вопросы задавали про Уфимцева, а я больше разглядывала то странное место. В общем, не знаю, – Катя покачала головой, – мне захотелось там побывать снова. Вчера там было пусто, никого. Дверь на замке.

– Это ваша кафешка? – спросил Страшилин, указывая на вывеску на углу.

Катя кивнула – да, мы приехали.

В японском кафе Страшилин с трудом втиснулся за маленький столик и от палочек сразу отказался, попросил принести обычные столовые приборы. Катя еле уговорила его попробовать роллы. Из всего легкого меню он выбрал для себя говядину с рисом. И взял снова пинту пива. Катя обрадовалась тому, что пиво японское, легкое, таким особо не упьешься.

Она заказала себе салат из водорослей. Страшилин смотрел, как она их ест.

– Вы как мой попугай, Катя, – сказал он, – тот тоже себе нет-нет да и найдет что-нибудь этакое. Тут на днях пакет с мукой расклевал.