Филин откинулся на спинку стула, прикрыл глаза.

– В состоянии, в состоянии… Изувер ты, Градов… Короче, гуру, конечно, все не получит. В конце концов, это мы его нашли, и нам тоже что-то полагается…

Филин задумался. Градов терял терпение.

– А получит он 600 тысяч…

По выражению филинского лица Градов понял, что гуру получит гораздо меньше, но уточнять не стал.

– Я, Антоша, своих обещаний не забываю. Обещал я тебе, что на квартирку ты заработаешь? Обещал. Вот при первой возможности обещание выполняю. Премия тебе причитается… За хорошую работу и любовь наших дорогих клиентов… А теперь давай за это выпьем.

Градов достал бутылку и налил в обе рюмки. Чокнулись.

– Сова, а ты деньги уже взял?

– А что?

– Боюсь, их придется отдать…

– Это почему это?

– Извращенец твой гуру. К женщинам пристает… А они грозятся своим мужьям высокопоставленным пожаловаться.

– Чего это вдруг? Ни на кого не жаловались, а тут вдруг жаловаться собрались…

– Не устраивает он их.

Филин поглядел на него мутным взглядом:

– Никого?

– Думаю, никого…

– Странно, все вроде довольны были…

– Это пока каждая из них думала, что он ее из толпы выделяет. Он же недосягаемый! Вот они и суетились, понравиться хотели. А он их надежд не оправдал.

– Почему?

– Импотентом оказался. Да еще с психологическими проблемками.

Филин моментально протрезвел, и со стороны можно было подумать, что он только притворялся пьяным. Но Градов знал эту его особенность еще со студенческих времен и не слишком удивился.

– Чего они хотят?

– Сатисфакции.

– Градов, я серьезно. Мне только маньяка не хватало… Тут такое могут раздуть… По инстанциям затаскают. Черт его знает, кто он есть на самом деле, этот Свет хренов… Может, он сидел… Ну, как я лоханулся! Недосягаемый гуру! Невозможно заполучить! Надо было не лениться, проверить, а я его к таким людям допустил!

– А я о чем. Для начала надо убрать его с глаз долой, чтобы никто его не видел и не слышал.

Филин задумался.

– Его-то убрать нетрудно. Завтра и духа его не будет. Но что я спонсорам скажу? Что гуру евнухом оказался… И денег как жалко, Антоха…

Он виновато посмотрел на Градова.

– И ты с квартирой пролетаешь…

– Переживу…

Филин молчал, нервно постукивая ножом о край тарелки. Резко спросил:

– Это Хлопова?

Градов опустил глаза.

– Можешь не отвечать. Вижу, что Хлопова… Паршиво это, Антоха. Хлопов больше всех за него ратовал… Вроде бы даже сам его сеансы посещал. Ко мне как-то заходил, восторгался. Очень, говорит, своевременное дело. Мы в банке тоже возьмем курс на очищение… Видишь, теперь будут неочищенные ходить… Прямо даже не знаю, что делать…

– Ничего, в баньку сходят. Им не привыкать.

– Тоже правильно. Завтра же с утречка Егорыча к этому козлу лунному отправлю.

Егорыч служил у них охранником. Когда-то Филин переманил его из своей психбольницы. Ему нравилось, как тот работал: психов никогда пальцем не трогал, а они его боялись как чумы. Егорыч был фанатично предан Филину и умел хранить тайны.

Филин протянул руку к кухонному шкафчику и включил чайник.

– Кофейку надо выпить.

Градов никак не мог привыкнуть к перепланировке в филинской квартире, хотя ей уже было около десяти лет. Когда тот решился на покупку собственного жилья, Градов тоже принимал активное участие в его поиске. Искали старый московский дом, так как оба выросли в сталинских домах, и другие варианты даже не рассматривались. Жена Филина, Рита, родом из Молдовы, первое время настаивала на новостройке, но потом поняла, что это бесполезно, и успокоилась. Эта квартира в сталинском доме на Профсоюзной выскочила случайно, и Филин долго не мог нарадоваться, какая она московская, и район московский, и двор московский, как будто и не переезжал от родителей. Ремонт, конечно, сделали, и ремонт серьезный, но дух и архитектура остались. Очень скоро оказалось, что Рита просто затаилась и ждала момента, когда уже ничего нельзя будет повернуть назад. Вот тогда она и выступила с идеей европейской гостиной. Филин сдался быстро. Градов же негодовал, а тот, путаясь, пытался что-то объяснить. Все произошло молниеносно: сломали перегородку между кухней и гостиной, навесили какие-то мудреные потолки, приварили хайтековские скамеечки, и старый московский дом стал похож на добротный номер какого-нибудь европейского хостела. Рита была в восторге. Градов почему-то долго не мог принять эту перемену, как будто это случилось с ним самим. Потом вроде свыкся, но каждый раз, когда оказывался в этой кухне-гостиной, переживал момент неузнавания.

Филин засыпал кофе в большие кружки и залил кипятком.

– Градов, ты меня разоришь?

– Я?

– А кто же? Или в тюрягу посадишь. Вот интересно, почему они все тебе рассказывают? Мне почему-то никаких жалоб не поступает.

– А ты хочешь, чтобы пришли к тебе в кабинет и сказали: господин Филин, примите меры! Услуги вашего мага оплачены, а маг не может меня удовлетворить.

Филин погрозил пальцем:

– Но-но, эти услуги в прейскурант не входят.

– Вот ты это им и объяснишь.

– Но тебе-то они не стесняются такое говорить.

Градов тяжело вздохнул.

– Ты же сам меня назначил лекарем человеческих душ…

– Ну вот и скажи спасибо… А ты меня вместо этого под статью подводишь… Как прикроют нас, ты мне будешь работу искать?

– Легко. Вот вариант навскидку. Тебе по ночам сны снятся?

– Снятся… Теперь еще чаще будут сниться. И все страшные.

– Вот и чудненько. Утром встаешь, за стол садишься и аккуратненько свой сон записываешь. Потом кладешь в папочку и относишь в издательство, и там тебе за него дают бешеные бабки.

Филин закурил, посмотрел на часы.

– Сам придумал, или кто подсказал. Ты вообще, Антоша, береги себя. Наши пациенты тоже заразные. Я тебя с самого начала предупреждал. Ты мне все-таки дорог, как память.

– Напрасно иронизируешь, между прочим. Кстати сказать, человек, который это проделывает, не наш пациент.

– Значит, будет. А я что-то не пойму, зачем издательству сны?

– А по ним книги пишутся охренительного таланта.

– А, ну это многое объясняет. Теперь я понимаю, почему у нас так много интересных книг выходит…

Филин задумался, вздохнул тяжело.

– Антоша, куда мы катимся?