А Наташа его не дождется. Или к Алексу вернется, или кого-то другого найдет. Красивая она, хорошая, но ненадежная. Потому что слабая. Она из тех женщин, которые не могут жить без сильного покровителя. Увы, но это правда...

– Не кричи, – угрюмо буркнул он. – Лучше пожрать дай.

– Да, конечно! – засуетилась Джема.

Из той же сумки она достала пакет с продуктами. Котлеты в баночке, жареный картофель, соленую капусту, маринованные огурчики, бутылку водки.

– Тебе и ханку разрешили пронести? – приятно удивился он.

– И водку, и себя... Здесь все можно. А если в СИЗО отправят, там, сказали, такой лафы не будет. Там и за деньги в камеру не попадешь. А если попадешь, то живой не уйдешь. Там, говорят, в камерах столько народу, что просто жуть. А я женщина, там на меня особый спрос... Но мне никто не нужен. Только ты!

– Угу! – кивнул Семен, перемалывая челюстями остывшую, но чертовски вкусную котлету. И огурчик зажевал – и для большего удовольствия, и чтобы рот был занят. Не хотелось ему разговаривать с Джемой.

Зато она трещала без умолку.

– Ты не переживай, если тебя в СИЗО переведут, мы хорошие деньги заплатим, чтобы у тебя хорошая камера была. И передачи каждый день носить будем. Это я тебе обещаю.

– Угу.

– Хорошо, если тебе три года дадут. Наташка тебя все равно не дождется, тут и к бабке не ходи. А я дождусь. И через пять лет дождусь. И через десять... Да хоть всю жизнь ждать буду!

– А если вышку дадут? – с забитым ртом спросил парень.

– Под поезд брошусь! – не раздумывая и с самым серьезным видом заявила девушка.

– А вдруг и вправду вышку дадут? – холодея от дурного предчувствия, спросил Семен.

И чтобы согреться изнутри, откупорил бутылку водки, прямо из горлышка сделал несколько глотков.

– И мне дай... Уфф! Гадость!

Джема закусила водку огурцом, потерла лоб, а потом выдала хорошую мысль:

– Адвоката тебе надо. Нужно было сразу с ним решить, но я не думала, что все так серьезно... Я знаю одного человека, он очень хороший адвокат; правда, берет дорого. Но я лично, из своего кармана...

– Не надо из своего кармана, – покачал головой Семен. – Надо чтобы из общака. Ты Киту скажи, чтобы он раскошелился. И посмотри, как он на это отреагирует. Хотя нет, он двумя руками будет «за». Сначала «за», а потом зажимать начнет. Ты следи за ним, Джема. Если он меня вложит, то рано или поздно проколется. По пьяни или со зла, но что-нибудь обязательно ляпнет.

– А если он?

– Вернусь и спрошу. Через три года, через десять лет, но вернусь. И спрошу.

– Кто твое дело ведет?

– Завтра следователь будет, обвинение предъявит. Кто, не знаю.

– Ничего, я узнаю. И деньги ему передам. Сколько надо будет, столько и передадим. И судью купим... Весь общак вытрясем, а тебя выкупим! И пусть только Кит что-нибудь скажет. Сама, гада, своими руками!..

– Не надо своими руками. Дождись, когда я выйду.

– Ты хочешь, чтобы я тебя ждала? – просияла Джема.

– Я же тебе сказал, Наташа меня будет ждать.

– Ты сам в это веришь?

Семен ничего не сказал. Сделал несколько глубоких глотков из горлышка, зажевал горечь котлетой и передал эстафету Джеме. Она допила – и тут же достала из сумки вторую бутылку.

– Ты что, хочешь напоить меня? – засмеялся парень.

– А ты сам не хочешь напиться?

– С горя? С горя, может, и хочу.

Действительно, такая беда навалилась на него, что грех упускать возможность набраться до состояния нестояния.

– Так в чем же дело? Закуска есть, водка пока тоже...

Джема постелила одеяла, легла с одной стороны от него и показала Семену, чтобы он занял место по другую. Отказываться он не стал. И растягивать удовольствие с водкой – тоже. Мало ли, вдруг менты решат накрыть их ночной пикничок, заберут водку и отправят его обратно в холодную камеру. Так что нужно торопиться.

После второй бутылки на двоих Семен заметно опьянел.

И даже не попытался оттолкнуть Джему, когда та вдруг прильнула к нему.

– Я не знаю, что там у тебя было с Наташкой, но я с тобой первая была.

– И что?

– И тоже имею на тебя право.

– Ты думаешь? – пытаясь осмыслить ее логику, спросил Семен.

В голове зеленый туман, язык тяжелый. А Джема сунула руку под куртку, пролезла под свитер и футболку, пальцами нащупала сосок на его груди. И так ему стало приятно...

Может, Джема действительно имеет права на него.

– Я не думаю, я знаю... Наташка сюда не придет. И в зону за тобой не поедет. А я поеду. Я, если надо, в зону работать устроюсь. Чтобы с тобой быть...

– А кто кооперативом рулить будет?

– Пуп хорошо в этих делах разбирается, он может.

– И ты ему доверишь свое дело? – не открывая глаз, спросил парень.

– А почему бы и нет?

– Он же брат Наташки.

– И что?

– Ты же ее ненавидишь.

– Нет. И даже не презираю... И не боюсь. Уже не боюсь. Ты здесь, и она мне теперь не конкурент...

– А вдруг?

– Исключено... Пуп сказал, что тебя повязали. Я спросила, откуда он это знает, он ответил, что видел, как тебя в машину сажают...

– И что?

– А Наташка тогда с тобой была, когда тебя арестовали?

– Со мной.

– Значит, она Пупу сказала.

– Она.

– Почему тогда Пуп соврал, что видел, как тебя менты увозят? Потому что Наташка его попросила. А почему попросила? Потому что впутываться в эту историю не захотела. И к нам не заявилась, чтобы мы помогли... И сама не помогает...

– В себя еще не пришла.

– Давай не будем!

Пальцы Джемы расстегнули пуговицу на джинсах Семена, ловко справились с «молнией».

– Давай не будем! – застегивая ширинку, сказал он. – Сама так сказала.

– Я не про это...

Она снова расстегнула «молнию».

– А я про это... Не надо.

– Из-за Наташки?

– Из-за нее.

– Она тебя бросит!

– Но ведь не бросила!

– Хорошо, если она тебя бросит, то ты станешь моим.

– Когда бросит, тогда и поговорим.

– Бросит, бросит...

Джема затихла в ожидании, что Семен сам полезет к ней. Ведь он был пьян и возбужден. Но нет, ему хватило воли.