Ратцингер умолк и прочёл текст второй раз, шёпотом, себе под нос. Однако это не помогло. Каждая строка чётко отпечаталась в мозгу и легла там мёртвым грузом. Никаких звоночков, никаких намёков или отсылок. Ратцингеру не за что было уцепиться.

Игра усложняется…

Краем глаза Штефан увидел, как лицо Марго напряглось. Ей не верилось, но вывод был очевиден.

– Вы не знаете, о чём идёт речь? – спросила она шёпотом. – О каком боге или храме?

– В тексте упоминается золото. Возможно, это указание на золотой город. На Нубет.

Но он сам не верил в состоятельность подобной версии.

– Слишком уж как-то мало остановок, – заметила Алиса, не упускавшая ни слова из их разговора. – Храм Сета в Нагаде, храм солнца в Гелиополе и храм Шу в Летополе. Как-то простенько, вам не кажется?

– Но тогда какому божеству посвящён следующий храм?

– Это не так важно. Нам нужно понять, куда двигаться дальше…

– Ш-ш-ш-ш-ш, – шикнул на них Ковальский, вскинув пистолет.

Выждав минуту, которую все пятеро провели в абсолютной тишине, застыв в своих позах, федерал жестом скомандовал выдвигаться.

Гуськом беглецы вышли из-под тени храма Шу и двинулись влево, в сторону священных прудов. Ряховский шёл первым, направляемый двигавшимся позади Ратцингером. Позади, приобняв друг друга за плечи, шли Марго и Алиса, а прикрывал их сзади Ковальский.

Немец показывал Ряховскому дорогу скорее машинально, нежели осознанно. Мысли его крутились вокруг загадки, которую только что показала ему Марго. Он прекрасно понимал, что из их квинтета лишь ему под силу расшифровать очередную шараду сеттитов. Однако голова Ратцингера была абсолютно пуста, словно отформатированный диск.

Приложив все усилия, чтобы отбросить любые мысли о своей провальной попытке установить контакт с Братством, Штефан сосредоточился на строках стихотворения. Если следующий храм не окажется последним на пути в Омбос, то у него ещё будет шанс.

Воедино здесь сливаются два брата…

Ратцингер был наслышан о так называемых объединённых богах, которые в Древнем Египте не были редкостью. В основном это касалось божеств, семантически близких друг к другу и потому в определённой степени взаимозаменяемых. За всю историю Египта, раздробленного на отдельные номы, верховными божествами были Амон, Атум и Ра, которые по факту выполняли одну и ту же функцию – солярного бога-демиурга, создателя всего сущего и прародителя всех богов. Спустя века сближения эти божества объединялись в двойных существ, именовавшихся Амон-Ра или Атум-Ра.

Даже непримиримые враги, Сет и Гор, порой изображались в виде единого бога по имени Херуифи. Его изображения, встречавшиеся в некоторых древних гробницах, всегда вызывали у Ратцингера дрожь и отторжение. Согласно египетским канонам, Херуифи внешне очень походил на Гора, из шеи которого торчала голова Сета, словно туда её пришил сумасшедший хирург. Подобный образ символизировал двойственность мироздания, наличие у любого предмета, человека или явления положительных и отрицательных сторон.

При этом они же не были братьями! А Ра и Атум как бы существовали в параллельных мифологических реальностях.

Вторая строка приводила Ратцингера в полное замешательство. Жалея, что он не может на ходу снова взять у Марго фотоаппарат и внимательно перечитать иероглифы, немец решил пока что довольствоваться тем, что отложилось в памяти.

Льются вместе с этих пор они…

Как эти два объединившихся брата могут литься вместе?

Временами отвлекаемый уточнявшим направление Ряховским, Ратцингер с трудом мог сосредоточиться. К тому же сказывалось и то, что ему отовсюду чудились взгляды культистов, наблюдавших за незваными гостями. Затравленный страхом мозг с трудом соображал.

Далеко за спиной послышались мужские крики на арабском. Беглецы тут же застыли на месте и обернулись. Вдалеке у входа в храм Шу столпилось полдюжины охранников. Выставив перед собой оружие, они уставились на нечто, лежавшее на земле.

Переведя взгляд обратно, в ту сторону, куда следовало идти, Ратцингер с облегчением увидел то, что искал.

Священные пруды храма Шу являли собой довольно жалкое зрелище. Как и здание, которое немец только что покинул, они были наполовину занесены песком и напоминали пару приготовленных к раскапыванию котлованов. Заключённые в гранитные берега, они были рассечены на квадраты верёвками, натянутыми на воткнутые в землю колышки. Археологи не теряли надежды отыскать здесь что-либо исторически ценное.

Не догадываясь, что самые ценные находки в истории египтологии спрятаны у них под самым носом!

– Идём, – шёпотом обратился он к остальным. – Пруды совсем рядом.

Его никто не услышал. Все наблюдали за движениями сеттитов у входа в храм. Один из них поднял что-то с земли и показал остальным, бурно артикулируя. Находка его явно разозлила. Ковальский и Марго побледнели. В руках культиста болтались их самодельные противогазы.

– Вот зараза… – вырвалось у Ковальского.

Теперь они точно знают, что вы там были.

Так ещё и смогли выбраться живыми, – подумал Ратцингер.

Разъярённый своей находкой, начальник охраны гавкающим голосом отдал приказ. Немец не сомневался, что он потребовал прочесать весь комплекс и отыскать беглецов.

– Валим отсюда… – послышался за спиной голос Ряховского. – Ведите, Ратцингер.

Штефану не надо было повторять дважды. Обогнав федерала, он спустился в ближайший котлован, пересёк его по диагонали и упёрся в гранитный берег пруда. Здесь археологам удалось преуспеть больше всего: с этого края водоём был раскопан почти полностью, отчего напоминал профессиональный спортивный бассейн с плавно спускавшимся дном. От мелкой воды по пояс для детей и новичков до трёхметровой глубины для прыжков с трамплина или вышки.

Этот древний бассейн сейчас был Ратцингеру по плечи. И немец не видел того, что надеялся найти всей душой.

Канала, связывающего священный пруд с Нилом.

Задрав голову, Штефан окинул взглядом окрестности. Затянутый полотнищами забор затруднял ему обзор, однако немцу удалось примерно определить, в каком направлении была река. Самой ближней к руслу оказалась правая стена.

– Где-то здесь должен быть сток, – сказал он шёпотом остальным. – Если найдём его, сможем выбраться с территории комплекса.

– Придётся закончить за погибших археологов их работу, – мрачно констатировала Марго.