Его намёк разъярил Марго.

– О-о-о-о д-а-а-а, – саркастично протянула она в ответ. – Я её раскрою лишь с той целью, чтобы всех вас, поганых выродков, упекли за решётку на пожизненное.

– А вот за такую дерзость ты ответишь, грязное ничтожество…

В следующую секунду неведомый враг, разъярённый неожиданным сопротивлением, бросился вперёд и повалил Марго на пол. Затылок больно ударился о каменные плиты, отчего в ушах тут же зазвенело. Мир вокруг поплыл, распадаясь на несколько копий. От удара самодельный противогаз едва не соскочил с лица. Статуэтка выскользнула, а фонарь вылетел из рук и упал рядом. Маргарита вновь ощутила себя как в кошмарном сне. Казалось, длинная, похожая на крокодилью пасть вот-вот распахнётся и откусит ей голову. Словно сама смерть явилась за ней и намерена была утащить на тот свет.

Расширенными от ужаса и темноты глазами Марго посмотрела по сторонам. Хватка на её горле не ослабевала. В отчаянной попытке спастись, она вцепилась врагу в запястья, но не могла сдвинуть их ни на йоту. Опьянённый яростью сеттит был гораздо сильнее и беспощадно давил на гортань, стремясь сломать Наследнице подъязычную кость. Борясь с подступающей паникой, Маргарита попыталась найти Ковальского, но он исчез из её поля зрения.

Тогда она инстинктивно стала шарить руками по полу в поисках фонаря или статуэтки. Казалось, что горло сжалось практически полностью. От недостатка кислорода мозг бил тревогу, мобилизуя все силы. Нащупав небольшой камень, девушка с размаха ударила им по маске сеттита.

Раздался громкий треск дерева. Удар камнем разбил правую половину маски: наружу вывалился окуляр, встроенный в глазницу, а внутри длинной морды показались фильтры. К удивлению Марго, маска по своей сути оказалась противогазом, совмещенным с прибором ночного видения.

На мгновение жрец отшатнулся, застигнутый врасплох. У Маргариты была пара секунд, чтобы рассмотреть его в тусклом свете лежавшего рядом фонаря.

Ей предстало пугающее зрелище. Лицо незнакомца было испещрено пятнами и язвами тёмно-зелёного цвета, местами его покрывали струпья, волосы почти все выпали. Глаза сильно покраснели, так что определить их настоящий цвет было практически невозможно. Но девушка отчётливо видела в них ярость и ненависть.

Крепче сжав камень, Марго снова ударила жреца по голове, но тот как будто даже не почувствовал. Она нанесла удар снова и снова, и опять безрезультатно.

Видя её изумлённое выражение лица, жрец самодовольно произнёс:

– Хозяин щедро одаривает тех, кто ему долго и верно служит…

И что это за подарки?..

Пальцы жреца ещё крепче стиснули её горло, окончательно перекрывая приток кислорода в лёгкие. Сил для новых ударов не осталось, перед глазами всё поплыло. Единственное, что девушка воспринимала отчётливо, – это громко щёлкающие в стенах каменные шестерёнки.

У Александра Ковальского сильно гудела голова, а также ныл правый бок, в который его только что ударили с чудовищной силой. Из лёгких выбило весь воздух, и они сейчас отзывались острой болью на каждый вдох. В момент падения противогаз, сконструированный Маргаритой, съехал набок, и отвратительный запах тухлых яиц мгновенно заполонил ноздри, вызывая тошноту.

Значит, всё-таки он работает…

Ковальский попытался сесть, опершись на локоть, но тут же возникло ощущение, будто мозг катается в черепной коробке. Уставившись в потолок, Ковальский решил, что тот неумолимо опускается – настолько ему было плохо.

Переборов головокружение и дурноту, федерал поправил противогаз. Когда зрение сфокусировалось, Ковальский понял, что это был не обман зрения – потолок храма действительно медленно, но верно приближался к земле.

Что за хрень?!

Переведя взгляд на алтарь, Ковальский смог увидеть пустой постамент и огромную статую Шу. Руки бога были опущены вниз – он больше не держал небесный свод. И тот теперь грозил раздавить их с Марго в лепёшку…

Недостающие части мозаики мгновенно заняли свои места. Сняв с алтаря статуэтку, Марго активировала механизм, убравший опоры потолка.

Одна единственная мысль пронзила мозг Ковальского, точно молния.

Марго!!!

Осмотревшись, федерал увидел её в свете упавшего фонаря. Марго лежала в нескольких метрах впереди на полу, верхом на ней сидел культист и давил на горло. Девушка сопротивлялась, но силы стремительно покидали её.

Ковальский хотел было схватить пистолет, но тут же осознал свою ошибку.

Если я выстрелю, мы все взлетим на воздух…

Буквально сразу у него родился другой план…

* * *

Маргарита Романова почти ничего не видела: её глаза слезились. Хотелось кричать – от страха и невероятного желания жить. Но горло было пережато, кислород перекрыт, лёгкие горели.

В мозгу проскочила лишь одна мысль.

Всё-таки я здесь умру…

Неожиданно хватка жреца ослабла, пальцы его чуть разжались, а затем послышалось два тихих хлопка. Взвыв от боли, сеттит перекатился в сторону.

Марго мгновенно села, опершись на ладони, и стала жадно глотать ртом воздух. У неё появилось желание сбросить противогаз, но она его тут же подавила. Пережив попытку удушения, умереть от отравления сероводородом было бы глупо.

Из темноты возник Ковальский. Бивший снизу свет фонаря заложил глубокие тени на его лице и теле. В руках он держал пистолет и статуэтку Шу.

– Ловкость рук и никакого мошенничества… – ухмыльнулся он.

Не осознавая толком, что делает, Марго инстинктивно бросилась к нему и крепко обняла за плечи.

– О боже… Что это…

Бросив взгляд на корчившегося рядом жреца, Марго догадалась, что Ковальский прострелил ему обе коленные чашечки. А дабы возникшая при выстреле искра не подожгла газ в зале, лейтенант упёр ствол в одежду врага, а сверху накрыл своей.

– Все ратные подвиги перескажу потом, – поторопил её Ковальский. – Надо бежать, пока нас не раздавило…

Он указал пальцем на потолок, и Марго ужаснулась. Теперь ей стало ясно, откуда шёл тот странный звук работающих шестерёнок. Массивная монолитная каменная плита угрожающе опускалась всё ниже и ниже. От четырёхметрового потолка не осталось и следа: теперь высота зала была вдвое меньше.

Ковальский помог Марго встать на ноги и вручил фонарь.

– Но сначала…

Не договорив, он навис над жрецом и прицелился. Сеттит, казалось, уже свыкся с болью и встретил ствол, направленный ему прямо в лоб, с нечеловеческим спокойствием.

– Где Омбос? – холодно спросил Ковальский так, будто опускавшегося потолка и ядовитого газа в помине не было.

Глядя на федерала из-под разбитой маски, уродливый жрец хрипло усмехнулся: