Возможно, в начале своего пути ему и нравилось повиновение, но с возрастом и зрелостью к нему пришло насыщение и собственная система его тяготила, требуя разрядки, которую, очевидно, не могла дать ему молодая волчица и все ее щели вместе взятые. И вот тут я и хотела себя преподнести.

Звучало ужасно, да? Что поделать?! Если Бориса привлекала позиция, которую я как-то не нарочно заняла в силу характера и теперь уж отсутствия страха, так как терять мне было нечего, то я просто не могла этим не воспользоваться. Я, мой брат, Паша – мы должны были быть отомщены.

Я не стала менять привычный гардероб, позволив себе избавиться лишь от одной детали – бюстгальтера. Грудь у меня была красивой и сквозь шелк ее очертания проступали соблазнительно, но не вульгарно.

Можно было бы, конечно, укомплектовать себя откровенными вещами и выставить все на показ, как это делала волчица, но такому мужчине, как Борис, не была интересна доступность, целью которой была дешевая полезность юного тела. Его интриговала борзость при элегантной сдержанности, стержень внутри красивого женского тела, которое он мог взять, но в тайне хотел, чтобы его хоть немного искренно желали в ответ.

Другими словами он искал, даже нуждался, не в подстилке и прислуге, а в партнерше, более менее равной ему, и мне удалось увидеть в его глазах, что именно это он и ощущал со мной. Везучая я, да?

Борис пришел в мой дом и разнес мою жизнь в щепки, приказал меня избить и изнасиловать, сам за этим наблюдал. Он приказал меня убить, а теперь я жила у него в доме и он принюхивался к моему запаху, вслушивался в стук каблуков, когда я ходила по дому, ловил звуки моего голоса, когда по вечерам я уточняла у него детали приема и сообщала об успехах в его организации, и при каждой встрече ощупывал взглядом все контуры моего тела, одетого в элегантные шелка, купленные на его деньги. Какая ирония!

Конечно, я допускала, что могла и ошибаться в плане интереса Бориса ко мне, но факт был в том, что даже после того, как я все вспомнила и сказала ему, что ничего не знала про его алмазы, я по прежнему была здесь, в его доме, а значит, какой-то интерес у него да и был, и этим можно было воспользоваться.

Глаза устали от длительного просматривания меню самых лучших ресторанов. У Бориса были высокие требования в плане еды, но на приеме нужно было постараться максимально угодить всем, что усложняло задачу в таком простом на первый взгляд деле, как выбор меню.

– Там пришли… – со странной интонацией сообщил Алеша, протиснувшись в дверь.

– Бориса нет дома, – рассеянно пробормотала я, не обратив внимание на его интонацию.

– Пришли к вам, – все так же странно ответил он.

Я оторвалась от экрана ноутбука и озадачено посмотрела на Алешу, чье полное подозрений лицо молча озвучивало тот же вопрос, что крутился и у меня: какого хрена?

– Кто такой? – спросила я.

Облокотившись на перила я со второго этажа рассматривала своего неожиданного гостя. С хвостиком темных волос он стоял спиной, держа в руке мотоциклетный шлем и нагло сбивая пепел сигареты в очень дорогую вазу.

– Григорий Астахов, – тихо ответил Алеша, стоявший подле меня. В голосе его сквозило странная смесь неодобрения и одобрения одновременно. – Волкодав. Главарь наемников, редких отморозков. Борис Сергеевич вызывает его в исключительных случаях. Самый меткий стрелок из всех в городе, – выразительно добавил он, скосив на меня глаза.

– Самый меткий говоришь… – заметила я, непроизвольно коснувшись места ранения.

Со спины я его не узнала, но стоило ему повернуться на звуки наших с Алешей голосов, как все стало на свои места.

С того дня его лицо я помнила плохо, так как он стоял дальше всех, будто прячась в тени, но я узнала его по глазам, в которых даже сейчас с такого расстояния я могла видеть вспышку выстрела.

"Девчонка не причем… Твои привели сюда… Девочка в твоем вкусе… Стоять… Косяк ты, Гришка…"

Григорий Астахов. Главарь наемников. Волкодав Бориса, вызываемый в исключительных случаях. Что же ты здесь делал в отсутствие своего хозяина?

Я спустилась вниз и от лестницы сразу свернула в гостиную. Не проронив ни слова Астахов прошел за мной. Я жестом указала ему на диван, приглашая присесть, а сама устроилась в большом кожаном кресле, стоявшем через стеклянный столик аккурат напротив.

Астахов вальяжно развалился на диване, пристроив свой шлем рядом. Из-под расстегнутой мотоциклетной курточки выглядывала кобура с двумя пистолетами. Футболка скрывала татуировку волчьей головы на его груди, но мне казалось, что глаза того волка смотрели на меня также пристально, как и сам Астахов.

В его темных глазах поблескивал азарт и неприкрытое любопытство. Тонкие, потрескавшиеся губы слегка были искривлены в подобии улыбки, смысл которой, как и его визит, и молчание, мне были не понятны.

От него пахло сигаретами и серебром. Странная смесь, учитывая, что для него, даже как для полукровки, оно было смертельно опасным.

Я скользнула взглядом по его рукам, тыльная сторона которых была покрыта выпирающими венами и снова втянула его запах.

Пальцы кольнуло ощущение шероховатости, а на губах будто выступила вода, которой он поил меня той ночью в больнице, а ведь это был он. Без сомнений.

– Алеша, ты знаешь предпочтения нашего гостя? – обратилась я к своей тени, занявшей охранный пост за креслом.

– Понял, – ответил Алеша, громко чавкнув жвачкой. – Ща сделаю.

– Бориса Сергеевича нет дома, – сказала я, когда Алеша скрылся из вида. – Чем я могу вам помочь?

Астахов с безмятежным видом закурил еще одну сигарету и улыбнулся.

– Значит, это правда? – Он вопросительно выгнул бровь.

– Что правда? – спросила я.

– Что в резиденции хозяина города появилась хозяйка, – ответил он, через нос выпуская дым. – Слухи не врут, – добавил он, скользнув взглядом по моим ногам.

– Слухи преувеличивают, – с улыбкой возразила я. Алеша вернулся и поставил перед гостем стопку водки и пепельницу. – Я здесь временно и в качестве помощницы, а не хозяйки.

Астахов рассмеялся и в темных глазах заплясали игривые искорки.

– Будь это так, милейшая, – он опрокинул стопку водки в рот и проглотил ее даже не поморщившись, – Борис Сергеевич пресек бы все слухи.

– Так вы пришли на меня посмотреть? – с прохладной улыбкой спросила я, подавляя желание вцепиться в кожаный подлокотник кресла, а потом и ему в морду. – Получить мою благосклонность? Хотите, чтобы я погладила вас по головке и сказала "хороший мальчик"?

Волкодав снова рассмеялся, но в глазах его сверкнули уж отнюдь не игривые искорки.

– Передай Борису, что я в городе, – сказал он Алеше, затушив сигарету в пустой стопке. – Было очень приятно познакомиться, Кира Валерьевна, – сказал он уже мне и ушел, на ходу надевая шлем.