сказал он с искренней благодарностью.

– Не за что, Мара. Ты же знаешь, что можешь на меня рассчитывать.

– Знаю, но… – Он помолчал. – Правда спасибо.

– Надеюсь, там у тебя все сложится, – добавила она тоже после короткой паузы.

– Там?

– Там, где ты сейчас. – Что-то показалось ему странным в ее голосе, но в тот момент он не придал этому значения. – Я желаю тебе только счастья, Мара, помни об этом.

– Конечно, я помню.

Он собирался что-то добавить, но не успел – Аня повесила трубку. Несколько секунд он слушал короткие гудки, потом медленно встал и причесался перед зеркалом Лизиной расческой. И это было особенно приятно.

Когда Мара вышел из ванной, Лиза сидела на полу. Она как раз включила Bluetooth-колонку и выбирала музыку.

– Не думала, что она мне пригодится, только сейчас вспомнила, что вообще брала ее с собой, – сказала Лиза. – Одной-то удобней слушать в наушниках… Стены тут тонкие, но мы тихо включим, никому не помешаем.

– Давай, – согласился Мара.

Он подошел к столу, взял стакан, на три четверти наполненный ярко-красным вином (скорее, винным напитком), и сел на пол напротив Лизы, поджав под себя ноги. Ему было хорошо. Удивительно хорошо и спокойно в этой маленькой светлой комнате рядом с ней. Он потягивал вино, наблюдая за тем, как Лиза, нахмурившись, ищет музыку в смартфоне. Вскоре она почувствовала его взгляд, подняла на него глаза и улыбнулась.

– Не знаю, что поставить, – пожаловалась она.

– Поставь что-нибудь хорошее, – сказал он и потянулся к рюкзаку.

– Ты совсем не помогаешь.

Лиза снова задумалась, листая треки в телефоне. Она сосредоточенно покусывала ноготь на большом пальце левой руки; она казалась сейчас такой милой и серьезной, как будто правильный выбор песни мог спасти их от глобального потепления.

Мара вытащил из центрального кармана большой потертый блокнот, положил его на колено и, вглядываясь в лицо девушки, несколько секунд тихонько постукивал кончиком тонкого механического карандаша по чистому листу. Она была так поглощена поиском трека на экране смартфона, что теперь уже не замечала его пристального взгляда. Сначала Мара немного поводил кончиком карандаша в нескольких миллиметрах над листом, не оставляя на нем следов, как будто сверяясь с картой пути, который ему предстоит проделать. Потом он начал рисовать, и призрачные линии стали проявляться на бумаге.

Минуту спустя тишину стал наполнять голос Тома Йорка. Лиза немного прибавила громкость и сказала:

– Ну вот. Я всегда ставлю Тома Йорка, когда не знаю, что послушать.

Он промычал что-то в ответ, кажется, даже не услышав ее слов.

Лиза подняла глаза на Мару и только теперь увидела, что он рисует. Рисует ее.

– Не двигайся, – сказал Мара, – посиди так немного.

Его голос прозвучал сосредоточенно и спокойно, но это спокойствие не передалось Лизе. Она не шелохнулась и в то же время как будто сгорбилась и покраснела от смущения.

– Не волнуйся, – добавил Мара, уловив ее напряженный, отведенный в сторону взгляд и плотно сжатые губы. – Попробуй расслабиться. Не нужно специально позировать… можешь посмотреть на меня?

Она посмотрела на него.

Несколько минут они просидели почти неподвижно, лишь карандаш Мары легко скользил по бумаге. Лиза решила, что это не так-то просто – усидеть на месте, пока кто-то непрерывно на тебя пялится. Она вцепилась пальцами в колени, приподняла брови, отчего у нее на лбу появилась небольшая горизонтальная морщинка. Мара догадался, что она слишком волнуется и чересчур старается выглядеть естественно.

– Расскажи мне о чем-нибудь, – попросил Мара.

– О чем?

– Все равно. – Мара пожал плечами. – Например, о чем ты сейчас думаешь.

Она закусила губу и опять непроизвольно отвела взгляд к окну.

– Я думаю, что все это странно. Знаешь, сейчас мне кажется, что рисовать меня – это не такая уж хорошая идея. – Она помолчала. – Я не привыкла, чтобы на меня так долго смотрели. Я чувствую себя голой.

– А я давно не рисовал, – ответил Мара просто. – Так что в каком-то смысле мы оба сейчас голые.

Лиза кивнула и снова взглянула на Мару.

– Тогда ладно. Значит, сидим сейчас голые напротив друг друга, как будто это нормально… – Она улыбнулась.

– М-м-м, – протянул Мара, задумчиво покусывая кнопку карандаша.

Несколько минут спустя, когда заиграла песня Harrowdown Hill и Том Йорк пропел строчки в припеве: «We think the same things at the same time, we just can’t do anything about it», – Лиза заговорила:

– Знаешь, я часто вспоминала тот день, когда мы впервые встретились. А в последнее время, после того как мы… начали общаться, я стала переживать, что ты вообще обо мне думаешь. Я же такая глупая и стремная. Иногда, когда перед сном напьюсь и ворочаюсь в кровати, я представляю тебя, что ты сидишь вот как сейчас, напротив меня, а я тебе что-то важное такое говорю… То есть, конечно, это мне только кажется, что все это очень важно, что я тебе обязательно должна что-то объяснить. И слова как будто такие точные нахожу, что дух захватывает. И все время думаю, что запомню всё в точности, и наутро тебе напишу, и ты всё поймешь. Знаешь же, как это бывает перед сном, когда придумываешь какой-то неправдоподобный диалог, а как проснешься, забываешь все, как глупый сон? – Она сделала паузу, чтобы отпить чая.

Мара положил блокнот на пол и внимательно посмотрел на Лизу, тоже сделав несколько глотков из своего стакана. Лиза продолжала:

– Я часто по ночам не могу уснуть, потому что думаю о разном, не только об этом. Так что, наверно, ты и ни при чем. Может быть, я так в себе пытаюсь разобраться, оправдаться за что-то. Просто как-то наваливается все сразу, понимаешь?

Мара задумался, а потом кивнул. Конечно, он ее понимал.

– Ну вот. В общем, если я думаю о тебе… то есть о нас, я почему-то чувствую себя виноватой. Не знаю за что. Знаю только, что встретились мы в том бассейне случайно, а могли бы вообще не встретиться никогда. Вот из-за этого и кажется, что я тебя обманула. На самом деле я ведь не люблю рейвы, тусовки, музыкальные фестивали, где много народу, и особенно бассейны, даже пустые. – Она как-то виновато улыбнулась. – Подруга взяла билеты, и я согласилась. А сама я и в бары-то ходила всего пару раз, а пить люблю в одиночестве, дома перед ноутбуком. Все «концептуальное» не понимаю, за современной культурой не слежу, в инсту ничего не выкладываю уже давно, тяжелую литературу почти не читаю, только старое и любимое перечитываю – на это меня пока хватает… Я не модная и не общительная. – Она