И в нашем мире куда меньше сказки, чем ты думаешь. Настоящий Иной сам решает свои проблемы, а не переваливает их на других. Это одно из Правил: слаб — сдохни! Я сочувствую тебе, но помочь ничем не могу.

— Я вас услышал, — недобро глянул на него из-под бровей Кирилл. — Но у меня свои Правила.

Через несколько секунд он был у себя дома, и бережно укладывал своего друга на каменный стол, так хорошо ему знакомый. Для начала он попытался увидеть энергетические каналы в теле Рината. Он разглядел их с огромным трудом, ведь парень и, правда, был очень слабым волшебником. Теперь же, вдобавок, он истощил свои невеликие силы почти до конца, и некоторые каналы у него были безжизненного грязно-серого цвета.

— Что-то же можно сделать! — в отчаянии сказал Кирилл, и услышал мягкое касание к своему разуму. Это был дом, а точнее, это была та сущность, что поддерживала жизнь в этом каменном мешке.

— Ты меня понимаешь? — изумленно спросил Кирилл, и снова ощутил мягкое касание.

— Это значит да? — касание повторилось.

— Ты это сделаешь? — касание стало жестким и неприятным. Это был отказ.

— Это сделаю я? — касание вновь стало приятным и нежным. — Значит, я. А как?

Дом молчал. Он не обладал разумом в нашем понимании. Он был энергетической сущностью, у которой были лишь эмоции.

Кирилл положил руки на грудь Рината и представил, что отдает ему свою энергию. Ничего, абсолютно ничего! А если так? Он мысленно вытащил из своего тела один энергетический канал и воткнул его в слабо мерцающий узел в районе сердца. Золотые когда-то нити вокруг него еле тлели, напоминая гаснущие угли в прогоревшем костре. Как только огонь потухнет окончательно, его друг умрет. Кирилл только сейчас осознал, насколько близок ему стал этот добродушный незлобивый парень, болтающий, как попугай. У него же на всем белом свете нет никого роднее, чем Ринат, и он должен его спасти, во что бы то ни стало.

Поток света начал течь в узел, который впитывал Силу, захлебываясь от жадности. Она уходила в него, как в сухой песок, но нити вокруг стали чуть ярче, а дыхание Рината ровнее. Кирилл начал уставать, но прогресс был налицо. Его другу стало существенно лучше, щеки порозовели, и он спал, дыша ровно и спокойно.

— Дом! — позвал Кирилл. — А ты видел, что творил со мной дед?

Мягкое касание. Дом видел.

— Можешь показать?

Замешательство. Дом не знал, как.

— Я уносил в кладовку всякие порошки и склянки. Та дрянь, что он мне вводил, там?

Согласие.

Кирилл зашел в кладовку, где на стеллажах стояли в пять этажей сотни баночек и колб. Он перебирал их по одной, пока не наткнулся на нужную. Дом подтвердил его выбор. Небольшая склянка с притертой крышкой, одна из сотен таких же. И как он их отличает?

— Дом, что нужно делать?

Дом молчал. Он не умел отвечать на такие вопросы.

— Старик меня колол чем-нибудь?

Отрицание.

— Растирал?

Снова нет.

— Я эту дрянь пил, что ли? — удивился Кирилл.

Да, как выяснилось, он эту дрянь именно пил. И Кирилл бестрепетной рукой раскрыл рот своего друга и влил туда содержимое пузырька. Напрасно он это сделал. Ведь старый колдун не зря привязывал его за руки и за ноги. Ринат, который так и не пришел в себя, начал истошно кричать от безумной боли, которая пронзила его, как электрический ток. Кирилл придавил его сверху своим телом, чтобы бьющийся в судорогах товарищ не упал на пол, и с огромным трудом держал друга, привязывая теми петлями, что когда-то держали его самого. Пытка продолжалась почти сутки. Только после этого стоны Рината стали тише, и он почти перестал корчиться.

Кирилл взглянул на него, проникнув взглядом вглубь, и обомлел. Тонкие ниточки каналов пронзили тело товарища от ушей и до кончиков пальцев, и они сияли ровным, слегка приглушенным светом. Куда-то пропал грязно-серый цвет пустых, умирающих без энергии сосудов. Теперь они были очень тонкими, куда слабее, чем у него самого, но живыми и вполне здоровыми. Результат Кирилла был куда серьезнее, так ведь старый колдун и влил в него чуть ли не ведро своего зелья. Пытка тогда продолжалась больше недели. Центральный узел Рината горел ярким пульсирующим светом, а вокруг него, как кольца у Сатурна, сияли три Круга.

— Так вот как оно выглядит! — ахнул Кирилл.

Его товарищ до этого и в самом деле был почти инвалидом, поэтому и зарабатывал на жизнь, чем придется, будучи по местным меркам полным неудачником.

Что ж, теперь он стал вполне обычным волшебником, открывшим третий полог Силы, а не калекой, каким был раньше. У него появился вполне приличный запас энергии, да и заклинания теперь ему будут даваться куда более сложные. И вот теперь Ринат лежал на огромном столе, в который через каменное основание шла энергия, питающая его. Это работал дом.

— Что это было? — услышал Кирилл слабый голос. — Меня сбил самосвал? Или я вышел боксировать в тяжелом весе?

Он замолчал, пытаясь судорожно вспомнить что-то.

— Я что, пропустил платеж по ипотеке? — в голосе слышался нескрываемый ужас.

— Да успокойся ты, — радостно сказал Кирилл. — Есть хочешь?

— Это ты какое-то неправильное слово сейчас выбрал, — слабо ответил ему Ринат. — Я хочу жрать. Мясо. С кровью. Много! Очень много!

— Есть пельмени. Будешь? — спросил Кирилл.

— ДА!

Кирилл зажег огонь в очаге и высыпал в кастрюлю пачку пельменей. Он тоже изрядно проголодался.

— Кирилл! — услышал он голос друга. — Я умер?

— С чего ты взял? — удивился тот.

— Где я нахожусь? И что с моей Искрой? Это же не я!

— Ты находишься у меня дома. А с твоей Искрой мы с домом немного поработали.

— У тебя есть настоящий Дом? — Ринат был потрясен до глубины души. — Да кто ты такой?

— Я Кирилл, забыл! — удивился парень, помешивая пельмени. — А что такого? Дом как дом.

— Ты живешь тут, и не знаешь, что это такое? — изумился Ринат. — Может, у тебя и личный авианосец есть? Хотя нет, авианосец — это слишком банально. Может, у тебя есть личный звездолет?

— Да нет у меня никакого звездолета. Это мой дом, и я тут живу, — ответил Кирилл. — Мы с ним неплохо поладили. Он мне помог тебя подлечить, без него ты бы просто умер.

— Теперь я понял, — потрясенно сказал Ринат. — Вот почему ты так силен. Я прошел третий Круг, хотя все Целители говорили, что это невозможно. Мама водила меня ко всем, кто соглашался принять, и на кого у нее хватало денег. А ты вот так легко