— Вы б не догадались, что у нее дочка восьми лет, нет?

— Да, это удивительно.

— Я долго не знал. А потом как-то приглашаю ее в Дьепп на уик-энд, и что вы думаете — она хочет взять с собой ребенка. Со мной такие штучки-дрючки не проходят, но Милли я все равно люблю. Я вам скажу за Милли: ее можно куда угодно повести, она себя не уронит. — И он бросил кислый взгляд на Кисулю — та перебрала «штуки что надо» и последствия этого были налицо.

Вечеринка кончилась в четвертом часу. Друг Дэна повторил приглашение приехать, когда зацветут розы.

— Будьте уверены, лучше роз вам не найти на всем юге Англии, — сказал он.

Дэн отвез их в гостиницу. Кисуля сидела рядом с ним впереди и склочничала.

— Ты где был? — без конца повторяла она. — Я тебя за весь вечер ни разу не видела. Ты куда делся? Где ты шлялся? Называется, повез в гости — нечего сказать, хорош гусь.

Тони и Милли сидели сзади. Привычка и усталость взяли свое, и Милли положила голову на плечо Тони и взяла его за руку. Однако, когда они подошли к номеру, Милли сказала:

— Только тихо. Не разбудить бы Винни.

И Тони час, а то и больше, лежал в тесной душной спальне, снова и снова перебирая в уме события последних трех месяцев; потом тоже уснул.

Разбудила его Винни.

— А мама еще спит, — сказала она.

Тони посмотрел на часы.

— Надо думать, — сказал он. Была четверть восьмого. — Ступай назад в постель.

— Нет, я уже оделась. Пошли гулять.

Она подошла к окну и отдернула шторы, комнату залил ледяной утренний свет.

— А дождик совсем слабенький, — сказала она.

— Что ты хочешь делать?

— Хочу пойти на мол.

— Мол еще закрыт.

— Все равно хочу на море. Пошли.

Тони понял, что больше ему не спать.

— Хорошо. Выйди и подожди, пока я оденусь.

— Я здесь подожду. Мама ужас как храпит.

Через двадцать минут они спустились в холл, где официанты в фартуках составляли мебель и подметали ковры. Когда они вышли из вращающихся дверей, их пробрал пронизывающий ветер.

Набережная была мокрой от морских брызг и дождя. По ней, подгоняемые ветром, неслись две-три скрюченные женские фигурки, руками в перчатках прижимая к груди молитвенники. Четверо или пятеро жилистых старцев с молодецким присвистом, прихрамывая, шли купаться.

— Да пойдем же, — сказала Винни.

Они спустились на берег и, обшибая ноги о гальку, подошли к самому морю. Винни бросала камешки.

Купальщики были уже в воде; некоторые взяли с собой собак, собаки, отфыркиваясь, плыли бок о бок с хозяевами.

— Ты почему не купаешься? — спросила Винни.

— Слишком холодно.

— А они купаются. Я тоже хочу.

— Спросись у мамы.

— Ты небось просто трусишь. Плавать умеешь?

— Да.

— Тогда чего ж ты не плаваешь? Спорим, что не умеешь.

— Пусть будет по-твоему. Не умею.

— Чего ж тогда говорил, что умеешь? Врун ты после этого.

Они пошли по гальке вдоль берега. Винни поскользнулась и села раскорякой в лужу.

— Ну вот, у меня теперь штанишки мокрые, — сказала она.

— Надо вернуться в гостиницу, там переоденешься.

— До чего противно в мокром. Пошли позавтракаем.

В гостинице, как правило, не обслуживали постояльцев, которые спускались завтракать в восемь утра, да еще в воскресное утро. Завтрак не был готов, и им пришлось довольно долго ждать. Мороженого, к неудовольствию Винни, не оказалось. Она ела грейпфрут и тосты с яичницей и копченой селедкой, то и дело разражаясь жалобами на мокрую одежду. После завтрака Тони послал ее наверх переодеваться, а сам курил в салоне трубку и просматривал воскресные газеты. В девять утра этим занятиям положил конец приход Бленкинсопа.

— Вчера вечером мы потеряли вас из виду, — сказал он.

— Мы поехали на вечеринку.

— Не следовало этого делать, строго говоря, ну да ладно, думаю, особого вреда не будет. Вы уже завтракали?

— Да, здесь, в ресторане, с Винни.

— Мистер Ласт, о чем вы думаете? Вам же нужны показания слуг.

— Видите ли, мне не хотелось будить Милли.

— Ей за это деньги платят, так или не так? Куда это годится, мистер Ласт? Вам никогда не получить развода, если вы будете несолидно себя вести.

— Хорошо, — сказал Тони, — я позавтракаю еще раз.

— И учтите — обязательно в постели.

— В постели так в постели. — И Тони уныло поплелся в номер.

Винни уже отдернула занавески, но это не разбудило ее мать.

— Она один раз проснулась, а потом перевернулась на другой бок. Разбудите ее, пускай встает. Я хочу на мол.

— Милли, — сказал Тони твердо. — Милли.

— Ох, — сказала она. — Который час?

— Нам надо позавтракать.

— Не хочу я завтракать. Я еще немножко посплю.

— Ты уже завтракал, — сказала Винни.

— Вставайте, — сказал Тони. — Потом выспитесь вволю. Для чего, спрашивается, мы сюда приехали?

Милли села.

— Ладно, — сказала она. — Винни, золотко, дай маме кофточку со стула.

Милли была совестливая девушка и не увиливала от работы, какой отвратительной та ни казалась бы.

— Это ж надо в такую рань поднять.

Тони прошел в свой номер, снял туфли, воротничок, галстук, пиджак и жилет и надел халат.

— Вот жадина, — сказала Винни, — по два завтрака ест.

— Когда станешь постарше, научишься понимать эти вещи. Таков закон. А теперь посиди четверть часа в гостиной. Обещаешь? Потом можешь делать все, что хочешь.

— А купаться можно?

— Разумеется, если будешь сидеть тихо.

Тони лег в постель к Милли и плотно запахнул халат у ворота.

— Ну, как я выгляжу — все в порядке?

— Девичья мечта, — сказала Милли.

— Отлично. В таком случае я звоню.

Едва принесли завтрак, Тони вылез из постели и оделся.

— Вот и вся измена, — сказал он. — И подумать только, что в газетах это назовут «близкими отношениями».

— А теперь мне можно купаться?

— Разумеется.

Милли снова улеглась спать.

Тони повел Винни на берег. Поднялся ветер, тяжелые волны молотили по гальке.

— Девочка хотела бы искупаться, — сказал Тони.

— Сегодня детям купаться запрещено, — сказал пляжный служитель.

— Эк что придумал, — говорили собравшиеся зеваки. — Он что, утопить ребенка хочет?

— Да мыслимое ли дело — такому человеку ребенка доверить.

— Мерзавец, самый настоящий мерзавец.

— А я хочу купаться, — сказала Винни. — Ты сказал, что мне можно купаться, если ты съешь два завтрака.

Публика, обступившая их кольцом, чтобы всласть налюбоваться замешательством Тони, неодобрительно переглядывалась.

— Два завтрака?

— Разрешает ребенку купаться?

— Да он чокнутый.

— Бог с ними, — сказал Тони. — Пойдем на мол.

Несколько человек из толпы обошли с ними все автоматы, так им не терпелось посмотреть, до каких зверств может докатиться этот полоумный отец.