Пока Рита ошарашенно разглядывала, куда ее занесло, мужчины принялись кому-то звонить. Точнее, звонил Николай, а Антон только на несколько мгновений поднес телефон к уху, молча выслушал и буркнул:

– Жду!

Скоро телефон снова зазвонил.

Николай, с видимым удовольствием выслушав громкий писклявый голос, только кивнул в ответ, вручил связку ключей другу и, рассыпавшись в пожеланиях, пулей вылетел за дверь.

Оставшись одни, Антон с Ритой какое-то время молчали.

– Можно, я схожу в душ? – наконец тихо спросила девушка.

– Да, конечно! – Антон, стоявший у громадного окна, даже вздрогнул, настолько он был далек в своих мыслях от реальности в этот миг. – Пойдем, я покажу тебе, где здесь все…

Он направился к здоровенному плакату с полуголой, призывно изогнувшейся блондинкой и, отодвинув его, продемонстрировал спрятанную под ним дверь.

– Заходи. Свет тут включается от движения, поэтому не ищи выключатель. Полотенца, халаты – в шкафу у двери. Мыльные принадлежности – в шкафчике у ванны.

– Спасибо…

Рита смущенно улыбнулась ему и направилась в ванную.

Антон направился к барной стойке, заменявшей собой кухню. Открыв встроенный снизу холодильник, он выудил палку колбасы, кусок сыра, бутылку красного вина, нашел батон хлеба и принялся, как мог, сооружать бутерброды.

А Рита, оценив всевозможные ароматические соли, пены и гели, набрала в ванну воды, разделась и с наслаждением погрузилась в ласкающие тело ароматные пузыри.

Из головы не шли события последних дней.

Одни и те же вопросы крутились, как заезженная пластинка. Но все же горячая ванна и ароматерапия сделали свое дело. Мысли ушли, и теперь Рита просто лежала в воде, глядя в запотевшее зеркало, висевшее напротив.

Все стены в этой ванной были облицованы зеркальной плиткой. Немного непривычно, словно за тобой следят сотни глаз, но по сравнению со всем остальным – меньшее из зол…

Внезапно из глубины мутного, соединенного сотнями отражающих плиток стекла выступила темная фигура…

– Хочешь знать, кто я? – прошептала она. – Хочешь знать, почему ты меня видишь? Понять, что я хочу, в обмен на вашу спокойную жизнь? – Голос, чуть хрипловатый, знакомый до жути по ее странным снам, вплелся в сознание, вызывая даже не страх – ужас!

Рита хотела закричать, но из ее губ не вышло даже писка. Она хотела выбраться из ванны, которая стала западней, но не смогла даже пошевелиться…

Она могла только лежать в остывающей ванне и смотреть на эту жуткую гостью.

– Ты знаешь все ответы на свои вопросы. Только боишься поверить. Хочешь, чтобы я оставила в покое твоего Антонио? Или тебя? Тогда помоги мне!

Девушка изнутри провела ладонью по зеркальным плиткам, стирая пар, и, словно только это мешало ей выйти, шагнула вперед, глядя на нее черными глазами.

– Помоги мне!!!

Рита закричала, хлебнула мыльной воды, закашлялась, забилась и… проснулась.

Черт! Черт!!!

Надо же было уснуть в ванне… Хорошо еще, что не захлебнулась!

Натужно кашляя, она перевалилась через невысокий бортик ванны на мягкий ворс небольшого коврика. Почти в то же мгновение дверь ванной комнаты тряхнуло от удара, хлипкая щеколда не выдержала и распахнулась, впуская встревоженного Антона. Увидев скорчившуюся на полу Риту, он, не обращая внимания на ее наготу, в два шага преодолел разделяющее их расстояние, сгреб ее на руки и вытащил в комнату.

– Тебе плохо? Что с тобой?

Он усадил уже переставшую кашлять, но все еще дрожащую от пережитого кошмара девушку на ближайший диван.

– Открой глаза!

Его взгляд невольно переместился на ее маленькие крепкие груди. Затем скользнул по тонкой талии, спустился на темную полоску волос, задержался на удивление округлых бедрах и снова поднялся вверх…

Антона прошиб пот, когда он встретился взглядом с Ритой. Она перестала всхлипывать и трястись и теперь сидела, не отводя от него глаз. Не испуганно, не взволнованно, а словно наблюдая…

– Нравлюсь?

Антон сглотнул.

Иногда в ее голосе слышалась возбуждающая хрипотца, а глаза становились бездонными черными колодцами, хранящими свои тайны. В такие моменты ему хотелось познать эти секреты. Стать ее единственным поверенным…

– Очень… Я сейчас принесу полотенце. Ты извини, что я так ворвался… Услышал, как ты с кем-то говорила, а потом – крик и кашель…

Он вскочил и быстрым шагом направился в ванную, не заметив, как лица Риты коснулась тень недовольства. Схватив стопку белоснежной махровой ткани, Антон бросился назад.

– Вот!

Огромное полотенце закутало Риту с головы до ног, но она, не отводя от Антона завораживающего взгляда, подалась вперед, и пушистая ткань упала на диван, снова открывая ее безупречные груди.

– Поцелуй меня? Как вчера…

Антон глубоко вздохнул, понимая, что если сейчас ничего не сделает, то просто умрет, и впился в ее пухлые губы поцелуем.

Не-еет! То, что было вчера на ее кухне, можно было назвать детской шалостью…

Теперь в него словно вселился зверь, и этот зверь требовал свободы. Он не думал, что причиняет боль, впиваясь в зовущие губы, и тут же отдавался на милость ее нежных рук, ее телу. Она, казалось, знала, как сделать наслаждение вечным, и они вновь и вновь тонули в его волнах…

Наконец Антон упал на диван, понимая, что не в состоянии больше пошевелить даже пальцем, по-хозяйски притянул к себе девушку и, уткнувшись в ее волосы, прошептал, проваливаясь в сон:

– Моя Маргет!

По ее губам пробежала улыбка и тут же исчезла.

Он с трудом открыл глаза и огляделся.

Просторная комната, абсолютно пустая: серые стены, серый пол и серый потолок.

Рассеянный свет лился из раскрытого настежь окна – взошла полная луна. Он не чувствовал жара или холода. Вообще ничего не чувствовал. Но как такое возможно?

Прошел к окну, попытался вдохнуть ночную прохладу – и вдруг понял, что не может дышать. Страх зашевелился где-то глубоко – и сразу отступил.

Страшно не было. Совсем.

– Здесь тебе не нужно дышать, – раздалось за спиной.

Джованни не удивился, он точно знал, что находится в этой комнате не один.

Он обернулся на звук и замер.

Черные волосы едва колышутся от легкого ветерка, которого он – вот ведь досада – тоже не ощущает…

На стене – уже знакомый портрет, хотя секунду назад его там не было. Но какое это имеет значение?