— Почему? — хрипло вставила Женька, ощущая на своем лице тепло его дыхания.

— Я искал тебя! Я так боялся за тебя!

— Почему? — пролепетала она, боясь поверить в услышанное.

— Ты такая… незащищенная, — с нежностью произнес Павел и охватил ее губы своими.

Обмякнув в его сильных руках, Женька обхватила его лицо ладонями, и слезы радости закипели в ее глазах.

— Па-авлик! — чуть слышно простонала она. Ей так хотелось верить, что она нужна ему. — Ты правда искал меня?!

— Конечно! — хрипло пробормотал он, прижимая ее к себе все сильнее. — Как же еще?!

Он принялся покрывать ее лицо быстрыми поцелуями, шаря жадными руками под тонким свитерком.

— Женька! Женька! — повторял он без устали, лаская девичью грудь. — Я почти забыл, какая ты нежная!..

Постанывая от наслаждения, девушка гладила широкие плечи.

Грубая реальность осталась там, за стенами этого маленького сарайчика. Все, что имело сейчас для нее значение, — это любимые глаза, вспыхивающие огнем желания.

Осмелев, Женька взялась было за пуговицу на джинсах Павла, но в этот момент в тонкую дощатую перегородку осторожно постучали.

— Павел! Ты здесь?! — раздался настороженный голос Игоря Владиславовича.

— О черт! — простонал Павел, с трудом отстраняясь от разгоряченной девушки, и чуть громче ответил: — Да, мы здесь…

Подозрительно посмотрев на вышедших к нему из полумрака хлева молодых людей, адвокат понимающе хмыкнул и пробормотал:

— По-моему, я не вовремя… Где здесь можно поговорить?..

Полчаса спустя Женька провожала мужчин к припрятанной за кустами машине. Быстро поцеловав Павла в щеку, она пошла к домику бабы Лизы.

Та смерила ее прищуренным взглядом, неопределенно хмыкнула и принялась чистить картошку.

Лишь когда они усаживались за стол, хозяйка качнула головой:

— Надо же… Как жизнь иногда заворачивает…

— Это вы о чем? — недоуменно подняла Женька на нее глаза от тарелки.

— Это я про вас с Пашкой, — вздохнула баба Лиза и, ласково посмотрев на Женьку, пояснила: — Надо было мне в тот день забрести именно в эту чащобу?.. Да еще на тебя там наткнуться?..

Чувствуя, что безнадежно краснеет, девушка принялась сосредоточенно сгребать в кучку разбросанные по тарелке кружки поджаренной картошки. Баба Лиза протянула руку и легонько тронула Женькины волосы.

— А ты ведь кудрявая! Да?

Девушка молча кивнула, вспомнив свою непокорную гриву. Она всегда служила поводом для ревности подружек в интернате и радости для шаловливых подростков, любящих дергать ее за длинные локоны. Просыпаясь по утрам, она частенько не могла подняться с кровати. Лариса ночью привязывала ее косы к железным прутьям, с тем чтобы наутро потешаться вместе с остальными детьми…

— Ничего, — успокоила хозяйка, словно угадав ее мысли. — Отрастут! Ты за несколько дней, вишь, как посвежела, а поживешь у меня подольше, красавицей станешь. Пашка тогда еще пуще любить будет… И бродить по ночам перестала. По первости все шаталась. Сама идешь, а глаза закрыты. А сейчас, помилуй господи, все хорошо…

Она поднялась и принялась убирать со стола, тихонько бормоча прогнозы их с Пашкой совместного счастья. Слушая ее, Женька невольно и сама начала верить в то, что все будет хорошо. Но тут же что-то тревожно натянулось в ее душе и предостерегающе шепнуло, что для безоблачного будущего еще ой как далеко!..

Похороны Лаврентия были назначены на среду.

С утра подул северный ветер. Молодые курсанты местного милицейского училища зябко кутались в воротники бушлатов, розданных им по этому случаю. С нетерпением поглядывая на двери подъезда дома, где не так давно жил и царствовал Лаврентий Степанович, они вполголоса о чем-то переговаривались.

Наконец двери широко распахнулись, пропуская гроб с телом покойного и многочисленную толпу близких родственников, вытирающих платками непрошеные слезы.

Татьяна, подхваченная с двух сторон убитыми горем дочерьми, с плотно сжатыми губами смотрела перед собой. Со стороны казалось, что она находится на грани помешательства. Остановившийся взгляд, отсутствие какой-либо реакции на происходящее сильно заботили престарелого отца, который был тут же рядом и с тревогой посматривал на дочь.

Лишь на кладбище она обвела взглядом всех присутствующих, судорожно вздохнула и через мгновение разразилась рыданиями.

— Николай Федорович! — стонала она сквозь всхлипывания. — Как же я теперь?! Кто мне его заменит?!

Прокурор угрюмо посмотрел на гроб и, тяжело вздохнув, легонько похлопал ее по плечу.

— Крепитесь, Татьяна Николаевна, крепитесь, — пробормотал он, играя желваками. — Не оставим, поможем…

Люди стали подходить прощаться…

Перед тем как опустить крышку, слово взял прокурор.

Его твердый, проникновенный голос умело играл на чувствительных струнах человеческих душ, вызывая целый шквал эмоций…

— Каков оратор! — невольно вырвалось у Игоря Владиславовича, который стоял чуть в стороне от процессии и внимательным взглядом следил за происходящим.

Николай Федорович между тем принялся восхвалять достоинства без времени усопшего и так увлекся, что едва не допустил оплошность, в завершение своей речи заявив, что виновные понесут наказание… Лишь заметив, как гул недоумения пронесся по толпе, поспешил исправить положение.

— Как неосторожны бываем мы за рулем?! — смутился он. — Дорога наказывает нас за небрежность!..

Толпа облегченно вздохнула и закивала в знак согласия с высокопоставленным начальником. А тот, во избежание дальнейших эксцессов, скомкал речь и, пожав руку Татьяне, быстрыми шагами удалился с кладбища.

Игорь, поначалу последовавший за ним, внезапно остановился, заметив среди памятников женскую фигуру. Что-то показалось ему в ней знакомым. Он посмотрел вслед удаляющемуся прокурору и, махнув рукой, пошел по направлению к ухоженной могилке.

— Виктория Львовна! — тихо окликнул Игорь Владиславович, поравнявшись с высокой оградой и узнав наконец женщину. — Здравствуйте…

Женщина подняла на адвоката потухшие глаза.

— Простите?! — склонила она чуть набок прекрасную головку. — Что-то не припомню!.. Извините, еще раз.

— Я Игорь Владиславович, адвокат вашей невестки, — представился он, протягивая руку. — Мы неоднократно с вами встречались.

— А-а-а, — протянула она, смутившись от того, что ее руки были перепачканы землей. — Да, да, конечно… Простите, у меня руки в земле, решила немного привести в порядок могилку Антона.

— А вы давно приехали? — Игорь Владиславович помог ей подняться с коленей и, дождавшись, когда она ополоснет ладони водой из пластиковой бутылочки, вызвался проводить.