— Да ведь их и так немало летает. Не будем кланяться каждой!

— Пуля, мой друг, не вестовой, обратно не воротишь. Да, а как насчет, например, подкупа? Ах да, ведь ты собираешься расставить везде людей исключительно честных и дисциплинированных… Скажите, капитан, а давно ли у вас в зубах эта чудесная трубка? Я по трубкам не специалист, но по-моему это настоящая морская пенка?

— Со вчерашнего утра. Я давно просил денщика достать такую. Она напоминает мне те дни, когда… А почему вы спрашиваете?

— Пару дней назад один из офицеров штаба появился утром в кое-как чищенных сапогах и с полуоторванной пуговицей на мундире. И при этом грязно ругал пропойцу денщика, которому не грех бы вспомнить, как маршируют на плацу и ходят в караулы. Не так ли?

— Но ведь это мелочь. А в настоящем деле…

— Так вы фанатично верите в наше дело, Карраден? Берегитесь. Истовая вера ведёт к сумасшествию. Мы все люди. А коли так, то значит у каждого из нас есть, так сказать, небольшие сла-абости. Покупаются все — и вы, и я, и он… Если кто-то окажется не слишком сговорчив, в ход можно пустить иные средства. В истории ни одно государство не избавлялось от болячек, не ограбив и не оставив в дураках своих же подданных. На вполне законных основаниях!

— Но ведь существуют и честные люди!

— Разумеется. На свете есть целых два типа честных людей. Это святые и дисциплинированные. Святые по своей природе — не властители. А с дисциплинированных спрос невелик. Они просто выполняют приказ. Поэтому первых легко убрать, а вторых — заставить это сделать.

— Не понимаю.

— Что именно?

— Теперь, когда мы так близки к цели, ты советуешь… отказаться от наших планов?

— Ну, если ты имеешь в виду лично мои планы, то не для того я три года назад ушёл из дому, бросив сына шататься по заработкам. Тогда и мне представлялось, что обретя власть над ватагой вооруженных до зубов людей, я когда-нибудь смогу вернуться и как-то изменить эту жизнь… А теперь… Что теперь… Мосты, мой друг, сожжены и с нами идут люди, которые веруют в нас как в богов, и все как один свято убеждены, что мы прекрасно знаем, куда идём и что будем делать дальше. Они верят в будущее и верят в то, что оно прекрасно. Хотя… сейчас они вместе, каждый чувствует плечо товарища, они поют песни, бряцают оружием, им хорошо, им здорово… и они, не догадываясь об этом, уже имеют то, о чём мечтают. А мы… На самом деле мы просто исполняем наше предназначение. Мы не можем иначе… И, наверное, это всё — хорошо.

— Что ж тут хорошего? Ведь кто-то же должен будет разработать тактику, определить политику государства…

— А зачем? Зачем пытаться определять и проводить эти… какие-то эксперименты? Тагр-косс имеет богатый исторический опыт самоуправления, а мы, слава Богу — пока не вожди. И не дай нам Бог стать ими! Мы — командиры, зачинщики и не более того. Бойтесь превратиться в вождя, капитан Карраден! Горе безвольному народу, который толкают туда-сюда герои и политики! Горе народу, который успокоился, передоверив решение насущных проблем мнению единиц. И слава Богу, что народ наш сейчас неспокоен.

— А что же будет потом?

— Решат они сами.

— Ну, тогда не очень понял… Для чего нужны мы?

— Не "для чего", Карраден. Во имя чего! Пусть нам не дано в точности узнать, чем откликнутся наши дела в будущем. Сажают деревья предки, а тенью пользуются потомки… Мы, конечно должны отдавать себе отчет в том, что может случиться после того, как мы откуем свое звено в цепи событий, но, согласись, звено это должно быть кем-то отковано. Мы идём на Дангар не потому, что хотим установить свои законы. Все наши разговоры о справедливых законах, все наши восторги, дескать, ах, теперь мы всё устроим по-другому! — ничто, если будут повторяться разбитые, расколотые, уничтоженные судьбы. Как сделать так, чтобы наши песни заканчивались счастливо? Вот наша истинная цель. А остальное — так, попутные задачи…

— А теперь, — прибавил с усмешкой Даурадес, — когда я столь изуверски посеял в вас семена сомнения — приступим к делу!

3

Армия Даурадеса несколькими колоннами беспрепятственно миновала слабо охранявшиеся посты на окраине города. Улицы чернели народом. В эти часы несколько тысяч "недовольных", возглавляемых Паблоном Праттом вышли на главную площадь для того, чтобы предъявить требования правительству генералов. Гарнизон города обещал хранить нейтралитет и солдаты оставались в казармах. Даурадеса поразило, что восставшие горожане, опьяненные внезапной свободой, не позаботились даже выставить должной охраны при въезде в город. По его приказу часть солдат заняла оборону на случай, если келлангийцы или кто иной попытаются использовать этот очевидный промах.

На всем пути следования от окраины до центра, от корпуса Даурадеса отделялись небольшие отряды, которым было приказано занять ключевые посты в городе. В случае неповиновения был отдан приказ разоружать охрану, в случае сопротивления — применять оружие.

— Кто вы такие? — вопрошали удивленные дангарцы.

— Покорители мира! — отвечали им. Непонятливым разъясняли, что баррикады, наспех возникшие на улицах в последние дни, необходимо разобрать, а если руки чешутся — то нелишне бы соорудить подобные фортификации не здесь, а на окраине. У вас не оборона, а решето, не уставали объяснять новоприбывшие.

Главным из отрядов, что под грохот барабанов медленно пробирался к центру, командовал сам полковник. Воронёные латы его всадников сверкали в тысячах огней, усыпавших улицы.

Современник этих событий повествует, что Даурадес не уставал удивляться тому, насколько разгульно и беспечно вели себя горожане. Для них, казалось, всё было позади. И как будто не было дворца, в котором сидели генералы Гир и Легонц, что, разумеется, послали за помощью в соседние города и поселки. Первый из этих отрядов явился к столице тотчас после того, как в него вошли войска Даурадеса. Драгуны и солдаты Вьерда, успевшие занять оборону, не пропускали их в город. Не ведавшие о том, что творилось в Дангаре, солдаты верной правительству гвардии попытались прорваться силой, но навстречу им ударили пушки…

Колонна конных драгун, раздвигая толпу, продвигалась к главной площади. Растерянные горожане нехотя уступали дорогу. Как мы помним, верховным командованием был пущен слух о том, что солдаты полка Даурадеса частью расформированы, частью направлены для подавления столичных волнений.

Всадники в чёрных и синих мундирах, не встречая прямого сопротивления, шеренга за шеренгой проходили мимо. В свете факелов колыхались штандарты, вымпелы на пиках и "волчьи хвосты"